Читать «Блаженный Феофил. Христа ради юродивый» онлайн - страница 82

Иван не обратил внимания на эти слова, но после они оправдались. Во второй раз старец подозвал другого келейника, Пантелеймона, к окну своей кельи и, указывая на монастырский двор, говорит:

– Смотри, Пантелеймон,– вон над могилою крест стоит. Видишь?

– Нет, не вижу,– отвечал келейник, потому что, действительно, на том месте, куда показывал отец Феофил, не было ни креста, ни могилы. И только по кончине блаженного старца, когда отпущенный им для посещения святых мест келейник возвратился в Китаев, он припомнил слова его, ибо точно увидел на показанном им месте могилу Феофила и крест, поставленный над ней одним из усердных его почитателей.5

За неделю до своей кончины старец упросил Китаевских послушников навозить от Днепра земли и ссыпать ее возле кельи в виде могилы. Затем вымерил ее длину и ширину палкой и с этой палкой потом уже не расставался.

– Давно бы,– повторял он,– треба мне умереть, да Прасковья молится обо мне Богу. Келейник же Иван, видя что старец не на шутку предрекает скорое отшествне свое из

земного мира, стал скорбеть и печалиться о своей будущей судьбе.

– Батюшка,– плакался он,– на кого вы нас оставляете?.. Попросите, ради Бога, наместника Лавры, чтобы меня в число братии вписали...

– Впишут, впишут... Не только впишут, но и монахом сделают.

– Кого? Меня? Непотребного слугу? Бывшего беглеца и бродяжку? О, нет! Этого не будет. Не будет!

– В мале верен был еси мне, над многим тя Господь поставит...– отвечал ему на это блаженный.

И действительно, в тот же самый день старец отправился к наместнику Лавры архимандриту Иоанну, сообщил ему какую-то необыкновенную об Иване тайну, после чего наместник с радостью согласился на пострижение келейника в монашество и нарек имя ему Димитрий.

Когда же, после совершившегося факта, Лаврская братия стала спрашивать у Димитрия о причине такого скорого пострижения его во иноческий чин, келейник таинственно отвечал:

– Не могу сказать – это тайна. О ней знает только старец Феофил, отец наместник да я. Если же я сообщу о ней кому-либо, то, по слову старца Феофила, мы с отцом наместником тотчас помрем.

Но не на одного только келейника Димитрия простирал старец свои попечения и заботы. Была у него в Киево-Флоровском монастыре родная сестра, послушница Анна6, о пострижении которой в монашество незадолго до своей кончины он лично хлопотал перед игуменией Агнией. Кроме того, старец имел в городе множество духовных сынов и дочерей, которых каждодневно навещал и, являясь дли всех скорым помощником в скорбях и болезнях, давал им предсмертные наставления и делал благотворения, утешая всех лаской и укрепляя своими молитвами.

Один очевидец рассказывал мне нижеследующий поразительный случай: «Жила на окраине города Шулявка бедная вдова с дочерью по фамилии Рудничиха. При жизни покойного мужа жили они безбедно и хорошо: держали почтовых лошадей и занимались торговлей, но сделавшись вдовою, Рудннчиха осталась без всяких средств и впала в крайнюю нищету. С большими усилиями и трудом, часто без куска насущного хлеба проводила она свою одинокую жизнь, но к довершению несчастья, дочь ее слегла в постель и заболела смертельной лихорадкой. Был поздний час вечера. Больная лежала без памяти. Сердце матери надрывалось в отчаянии: наступали последние минуты умирающей, но помочь было невозможно, ибо пригласить врача не было денег, и оставалось только последнее средство – это обратиться к Врачу Небесному. «Боже мой, какая я несчастная, – рыдала отчаявшаяся мать.– Все отшатнулись от меня убогой и нищей. Хоть бы к батюшке Феофилу за советом пойти. Хоть бы ему, печальнику нашему, о своем горюшке поведать. Хоть бы у него святых молитв о здравии болящей испросить...» Но а это было для нее невозможно. Китаевская пустынь находилась за несколько верст и оставить умирающую без присмотра было рискованно. И вот, когда испуганная мать изнывала в тоске и ломала в отчаянии руки, ей показалось, что кто-то прошел мимо ее окна и вошел в сени. «Кто бы это в такой поздний час? – подумала Рудничиха и подошла к двери, но, отворив ее, остановилась в изумлении: у порога стоял старец Феофил и ласково глядел на нее. «Мир тебе! Не бойся, это я... Ведь ты желала меня видеть, и я пришел к тебе». Затем он подошел к постели умирающей и благословил ее. Рудничиха упала ему в ноги и огласила комнату воплями. «Тише, тише, не плачь,– утешал ее старец.– Дочь твоя не умирает. Ей только холодно.» И, снявши с себя свой верхний теплый кафтан, накрыл им болящую, а сам стал молиться. Через полчаса он оделся и молча вышел из избы. Взволнованная мать подошла к постели умирающей дочери, но та с радостной улыбкой глядела ей в глаза. «Мама! Как мне легко, как хорошо теперь... А кто это был сейчас у нас?» «Отец Феофил, родная моя, отвечала ликующая мать. « Отец Феофил?.. Ах. почему же ты не разбудила меня?» « Но ведь ты лежала при смерти, дитя мое». «При смерти?.. Ну так подыми же меня теперь». Больная встала с постели и прошлась по комнате. Через час молодая девушка, к радости отчаявшейся матери и к великому изумлению соседей, сделалась совершенно здоровой.