Читать «Книгоедство» онлайн - страница 286
Александр Етоев
Примостился мальчик
На седле, а лошадь ждёт.
Собирают редьку.
ДОЖДИК, БЛЯ, ИДЁТ.
Приложение Пушкиноедство
Век прошедший сменяется веком нынешним. Проходят юбилеи, миллениумы. Проедаются гранты и гонорары. Лето кончилось, проходит зима. Пушкину же все нипочем. Мы стареем, он продолжается. Мы уходим, он остается.
Единственный способ остаться в вечности – примазаться к его немеркнущей славе. Что я и попытался сделать в меру своих малых обывательских сил.
В одной петербургской школе был проведен опрос. Произвольно выбрали десять старшеклассников и попросили каждого из них назвать любимое стихотворение Пушкина.
Результаты были такие.
Половина не назвала ничего. Один молодой человек три минуты мучительно вспоминал, на четвертой минуте вспомнил: «Я из лесу вышел, был сильный мороз». Другой, вернее, другая (девочка) продекламировала две первые строчки из лермонтовского «На смерть поэта». И лишь трое назвали правильно. «Я помню чудное мгновенье» – два человека, и несколько строчек из «Утопленника» («Тятя, тятя, наши сети притащили мертвеца») – один.
Когда этих же самых школьников попросили назвать любимые сорта пива, спектр ответов был радужнее, чем радуга.
Один модный современный писатель назвал поколение 80-х поколением Пе – то есть выбравшим для себя «Пепси».
По аналогии с этим определением поколение 90-х, включая нынешнее, смело можно назвать поколением Пи. Оно выбирает пиво.
Что же сказать о нас – о поколении 60-70-х? Что мы за поколение такое?
Я думал, думал и, наконец, придумал: мы – поколение Пу.
Мы выбрали для себя Пушкина.
Спросите у любого из нашего поколения, кого из знаменитых русских людей мы одинаково хорошо помним и маленьким, и большим. Естественно, не в живую, а по портретам.
Половина назовет сперва Пушкина, потом Ленина. Другая половина, наоборот, – начнет с Ленина, а Пушкиным кончит.
Последовательность роли не играет.
Действительно, кто из вас помнит, как выглядел в детстве Достоевский или Толстой? А ведь фигуры эти для русской жизни не менее значительные, чем Пушкин. Во всяком случае, по серьезности. Так нет же – Пушкина помнят все, а Толстого, сколько ни вспоминай, кроме бороды и лаптей, в памяти не всплывает ни пуговицы.
Кстати, про Ленина. Память о его детском облике увековечилась в нас исключительно благодаря маленькой октябрятской звездочке, которую все мы бережно носили на левой половине груди. Помните, в белом круге юный русоволосый мальчик, а от него во все стороны расходятся рубиновые лучи?
А вот значков с Пушкиным мы не носили точно. Но почему-то его вьющиеся короткие локоны и упирающийся в подбородок кулак вспоминаются без всякого напряжения.
