Читать «Парамонов покупает теплоход» онлайн - страница 64

Представив всё это, Емельян почувствовал было вину и перед генеральным директором — за то хотя бы, что сам вот здоров, а старик болен и беспомощен. Но внезапно левое веко больного открылось, и глаз под ним был как пуля.

— Пугачёв, — еле слышно уронил Залёткин, — где буквы?

Емельян тотчас догадался — по незримому проводку, протянувшемуся вдруг между ними двоими, прибежала эта догадка, — что директор спрашивает о названии теплохода. О буквах, которые складывались в слова «Алексей Залёткин» и вызвали его недовольство, так что пришлось их сбить.

— Где им быть? Расплавили.

— Не хотите хоронить… — тихо и медленно, но с затаённой надеждой молвил Алексей Фёдорович. — Ладно. Поживём.

Борис Степанович Песчаный решил проявить благородство по отношению к Парамонову. Возможно, напоследок. Возможно, их пути более не пересекутся. С глубоким внутренним удовлетворением и самоуважением он это решил. Сила его была в этом решении, она возвышала. Накануне обсуждения итогов работы комиссии Песчаный позвонил Емельяну и пригласил к себе. Не имея права знакомить с материалами комиссии, вознамерился ознакомить с ними. Дать подготовиться, дать шанс.

Парамонов не оценил благородства его поступка — и всё испортил.

— Эх, мать честная, да времени-то в обрез, — пробормотал в телефонную трубку. — Совсем, слушай, ни минутки. Ну да ладно, коли тебе позарез.

В бывшем своём злосчастном кабинете Емельян машинально отметил идеальную, девственную чистоту стола, на котором прежде вечно громоздились и неудержимо росли штабеля газет, брошюр, пакетов. Песчаный до пояса отражался в полированной поверхности, подобный красивому карточному валету из новенькой колоды.

Емельян полистал папочку.

— Чепуха какая-то.

«Даже вдуматься не потрудился, — горько усмехнулся про себя неоценённый Борис Степанович. — Что ж, в этом он весь».

— Вы утверждаете, — спросил наставительно, с холодными спокойными глазами, — что факты не имеют места?

Парамонов отмахнулся, как от мухи.

— Так факты здесь всё-таки или чепуха?

И тут Емельяна осенило, что разговаривают они с Борисом даже не на разных наречиях. Допустим, с негром из Мозамбика, с кампучийцем, с заоблачным работягой-шерпом, втаскивающим на Джомолунгму тяжкие рюкзаки альпинистов, мог бы он найти общий язык, объясниться жестами — они же люди. С Песчаным же сейчас дальше друг от друга, чем с инопланетянином. Гвоздь и панихида! Один — в огороде бузина, другой — в Киеве дядька, вот кто они.

— Что для тебя, Борюшка, факты, — произнёс Емельян сожалеюще, — то для меня — чепуха. И наоборот. Вот штука какая.

«Пеняй на себя», — подумал, глядя ему в спину, Песчаный.