Читать «Собрание сочинений в 50 томах. Том 17. Бастард де Молеон» онлайн - страница 342
Александр Дюма
— Сеньор…
— Не спорьте! И не просите большего… вы этого не добьетесь. Я оскорбил бы Бога, если бы пощадил этого преступника.
— Ваша милость, ведь прежде всего он спросит меня, сохранят ли ему жизнь. Что я отвечу?
— Отвечайте что хотите, мессир де Молеон.
— Но вы даровали ему жизнь согласно условиям перемирия, заключенного с Родриго де Санатриасом.
— Мотрилю? Никогда! Я говорил о гарнизоне… Мотриль — сарацин, и я не причисляю его к защитникам замка. Кстати, повторяю, это наше с Богом дело. Как только вы получите донью Аиссу, мой друг, все остальное больше не должно вас волновать. Предоставьте это мне.
— Позвольте мне снова умолять вас, мессир. Да, Мотриль — негодяй, если бы его постигла кара, это было бы угодно Богу… Но Мотриль безоружен, приносить вред он больше не может…
— С таким же успехом вы могли бы обращаться к статуе, сир де Молеон, — ответил коннетабль. — Прошу вас, дайте мне отдохнуть. Я разрешаю вам обещать гарнизону все что угодно. Ступайте!
Спорить было бесполезно. Аженор прекрасно знал, что Дюгеклен, если он принял решение, непреклонен и на попятный не идет.
Аженор также понимал, что Мотриль, зная о захвате дона Педро бретонцами, теперь пойдет на все, так как понимал, что пощады ему не будет.
Мотриль, действительно, принадлежал к тем людям, что умеют переносить груз вызываемой ими ненависти. Безжалостный к другим, он примирялся с тем, что сам пощады не получит.
С другой стороны, Мотриль никогда не согласился бы отдать Аиссу. Аженор находился в труднейшем положении.
«Если я солгу, то опозорю себя, — размышлял он. — Если я пообещаю Мотрилю жизнь, но не сдержу слова, то буду недостоин любви женщины и уважения людей».
Он глубоко задумался над этими, казалось, непреодолимыми затруднениями, когда фанфары возвестили, что к палатке приближается король Энрике.
Уже совсем рассвело; из лагеря можно было разглядеть площадку замка, по которой прохаживались о чем-то оживленно беседующие Мотриль и дон Родриго.
— То, чего вам не разрешил коннетабль, вам позволит сделать король Энрике, — успокаивал Мюзарон совсем загрустившего хозяина. — Просите, и вы добьетесь своего. Какая разница, чьи уста скажут «да», лишь бы они сказали такое «да», которое вы сможете, ни в чем не солгав, передать Мотрилю.
— Попробую, — согласился Аженор.
И он преклонил колено у ног короля Энрике. Оруженосец помогал королю слезть с коня.
— Говорят, у вас добрая новость, — сказал король.
— Да, ваша светлость.
— Я хочу наградить вас, Молеон, можете просить у меня графство.
— Я прошу у вас жизнь Мотриля.
— Это больше чем графство, — ответил король, — но вам я ее дарю.
— Уезжайте скорее, сударь, — шепнул своему господину Мюзарон, — потому что сюда идет коннетабль, и, если он услышит, будет слишком поздно.
Аженор поцеловал руку королю, который уже спешился и громко приветствовал Дюгеклена:
— Здравствуйте, дорогой коннетабль. Предатель, кажется, в наших руках.
— Да, ваша милость, — ответил Бертран, притворившись, будто не видел, как Аженор беседовал с королем.
Молодой человек удалился так поспешно, будто уносил с собой сокровище. Аженор имел право, так как его назначили парламентером, взять с собой двух трубачей; приказав им идти впереди, он вместе с неразлучным Мюзароном поднялся по тропе к нижним воротам замка.