Читать «Шведские спички» онлайн - страница 99

Однако все эти раздумья привели его на улицу Кюстин, чтобы просмотреть афиши, извещающие, что идет в кинотеатрах квартала, грубо размалеванные в красные, зеленые, голубые тона, уже чуть облинявшие, ибо на них были программы сразу на три недели. Кинематографы «Маркаде-Палас», «Барбес-Пате», «Рокси», «Монкальм», «Дельта», «Пале-Рошешуар», «Сигаль» пестрели манящими названиями: «Фантомас», в главных ролях Жан Вормс и Жан Галанд, «Дэвид Гольдер» с Гарри Бауэром, «Патетическая симфония» с Жоржем Карпантье, «Последний шок» с Жаном Мюра и Даниэль Пароля, «Шанхай-экспресс» с Марлен Дитрих, «Удары боковой качки» с Максом Дирли, «Тайна желтой комнаты» с Роланом Тутеном и Югеттой экс-Дюфло, «Деревянный крест» с Пьером Бланшаром и Шарлем Ванелем, «Жемчужина» с Эдвиж Фейер… Все это было полно обещаний, и Оливье уже представлял себе бесконечные киносеансы, во время которых он будет путешествовать от фильма к фильму, сидя в волшебном кресле и глядя во все глаза. В точности как те дети, которые стоят перед витринами кондитерских и мечтают в один прекрасный день съесть все пирожные сразу, так и Оливье хотел увидеть все эти фильмы.

В бакалее «Ля борделез» поджаривали кофейные зерна, и вся улица пропиталась их благоуханием. Жан-Жак, сынишка хозяина магазина, сидел на скамейке у дверей и тщился соорудить водяной фильтр, как учили его в классе: пустая коробка из-под консервов с дыркой внутри, слой песка, слой размельченного древесного угля, опять слой песка… Но, когда мальчик пропускал воду, она выходила черной-пречерной, и он безутешно твердил: «Почему же не получается?» Оливье заметил ему, что смесь, пожалуй, недостаточно плотно умята, однако паренек резко сказал, что Оливье ничего не смыслит, так как перестал ходить в школу. Но Оливье, еще весь под впечатлением рассказа Люсьена, ушел от этого брюзги, кинув ему на прощанье:

— Я-то знаю такое, о чем ты даже и не слыхивал.

Он остановился на развилке улиц Рамей и Кюстин. Посмотрел на большой ртутный термометр на здании аптеки «Фармаси Нормаль» и прочел надписи, начертанные против разных делений, — Наивысшая температура 1890, Москва 1812, Точка замерзания спирта, Лед, Глубокие шахты, Оранжереи, Шелковичные черви, Сенегал, Суматра, Борнео, Цейлон, Тропики — и тут же вообразил эскимосов и негров. Солнечные зайчики в витрине скользящими бликами перебегали по двум огромным пузатым сосудам желтого и зеленого цвета, что привлекло любопытство Оливье не меньше, чем эмблема врачей и фармацевтов — палочка Меркурия, обвитая двумя змейками, и зеленый крест, окруженный молочно-белым люминесцентным кольцом. Затем мальчик встал на весы, стоявшие перед дверью. Весовой диск, гладкий, без делений, тут же двинулся и замер меж двух, тоже немых, черточек, а чтобы узнать свой вес, надо было бросить монетку в щель, и только после этого выскакивал билетик с заветной цифрой. Оливье это показалось смешным: будто внутри весов кто-то мог знать, сколько он весит, но ни за что не хотел ему об этом сообщить.

Он еще остановился у витрины торговки зонтами, любуясь зонтами от солнца, палками с ручкой в виде собачьей или утиной головы, детскими тросточками, фигурками Мальчика с пальчик, который лезет в котомку, и подумал, что хозяйке вряд ли удается выгодно торговать в такую погоду. Чуть дальше, около кадок с лавром, у дверей ресторана стояла вырезанная из фанеры и ярко раскрашенная фигура знаменитого кинокомика Харди, еще более жирного, чем в действительности, но на этот раз Харди был разлучен со своим тощим напарником Лорелем — в одной руке толстяк держал сковородку, а в другой рамочку с меню на сегодняшний день. «Салют, Харди!» — сказал ему Оливье, проходя мимо.