Читать «Шведские спички» онлайн - страница 164
Робер Сабатье
После супа на стол подали «ракушки святого Жака», накрытые подрумяненной хлебной корочкой. Полукруглые донышки ракушек при малейшем движении ерзали по тарелке. Как было весело выцарапывать вилкой бороздки в ракушке! Оливье расспрашивал про эти прекрасные дары моря, которые впоследствии еще могут служить пепельницами.
Жан и Элоди переглядывались, что означало: «Скажем ему сейчас?» — но все не могли решиться. Солнышко грело, обед получился чудесным, белое вино освежало. И кузенам так хотелось отложить все, что могло быть неприятным.
Так как Оливье говорил про Бугра, Элоди воскликнула:
— Ну да! Он совсем не так хорош, как ты рассказываешь! С ним ты бы стал настоящим бродягой!
Мальчик посмотрел на нее. Почему «
— А этот отвратительный тип, этот Мак — самый настоящий бандит, разве нет? Помнишь, как он взял меня за руку на рынке? Ну, я его хорошо отбрила тогда. И вот его уже в тюрьму засадили…
— Так не за это же, — заметил Жан.
Но Элоди ничто не могло убедить. Ей казалось, что все эти факты связаны между собой и что на свете все-таки есть справедливость.
— Так или не так, — ввернул Оливье, напрягая свои жалкие бицепсы, — этот Мак научил меня боксу!
— Ну, это еще что, ты мог бы от него научиться бог знает каким делишкам, — продолжала Элоди. — Таскаешься постоянно по улицам, как… как черт знает кто!
Оливье сдержанно улыбнулся. Она не сможет понять. Никто не поймет.
Элоди то и дело с удовольствием повторяла слово «шалопай», как будто не понимала его обидного смысла, а ее южный акцепт к тому же его смягчал.
— А вот ему нипочем, когда его называют шалопаем, он даже гордится этим!
Жан посмотрел на Оливье с видом сообщника. В детстве он тоже играл на улице и мог понять мальчика. Но на этот раз он выступал в роли родителя и был обязан выразить возмущение. Альбертина Хак тоже обзывала Оливье сорванцом, но после этого угощала его бутербродом или оладушкой. Со взрослыми так часто бывает: они и то и другое делают разом. Гастуне тоже не прочь окатить то холодным, то горячим душем: Оливье, мол, парень что надо, и вдруг завопит — в приют мальчишку отправить, в приют для сирот военнослужащих.
Только Бугра отмалчивался. Он предоставлял каждому делать, что ему хочется, а сам на все чихал. Люсьен тоже считал, что лучше никому не мешать. Оливье вспомнил о Мадо и вздохнул: он представил себе ее на этой голубой и розовой Ривьере, как выглядит на почтовых открытках берег Средиземного моря.
За «ракушками святого Жака» последовала тушеная телятина с чесночком и картошкой. Жан откупорил бутылку «Ветряной мельницы» и налил Оливье на самое донышко, добавив в стакан шипучки, от которой вино слегка помутнело, затем приняло синеватый оттенок и стало хотя и чуть кисловатым, но довольно приятным на вкус.
Потом хлебным мякишем каждый насухо вытер свою тарелку и перевернул ее, чтобы положить сыр на оборотную сторону, где виднелась голубая марка фаянсовой фабрики. Оливье с удовольствием съел большой кусок «сен-нектера», пока Жан лепил из хлеба волчок.