Читать «Шведские спички» онлайн - страница 133

И вот Оливье жил в атмосфере молчания, не подозревая о грозящей ему опасности, словно никаких перемен и быть не могло. Когда же в нем пробуждались тревоги, он подсознательно их отталкивал и снова, как прыгают в коду, окунался в уличные забавы. Снисходительность кузенов к его поведению даже усилилась, и мальчик продолжал свои скитания, меряя босиком по ночам все более и более обширные пространства.

После полудня улица становилась пустынной, как бы выцветала под палящим солнцем, задыхалась, точно перегревшаяся собака. Стоило поднять глаза к небу, и солнце яростно слепило вас, как вспышка магния в блюдцах фотографов, снимающих на свадьбе. Иногда появлялся полицейский, совершенно мокрый от пота в своей наглухо, до самого горла, застегнутой тужурке, — он тайком заходил в кафе «Трансатлантик», чтоб пропустить в задней комнате стаканчик, запрещенный в служебные часы. Альбертина, поливая на окне цветы, обрызгивала сверху тротуар. Часам к шести, передохнув после обеда, выходил Гастуне со встрепанными усами, стуча по мостовой палкой и насвистывая песенки «Маделон» и «Самбр и Мез». Неожиданно он тыкал издали палкой в какого-либо прохожего, будто хотел его уведомить: «А я с вас глаз не спускаю!» — и завершал прогулку в кафе, где излагал за рюмочкой свои военные впечатления.

Привратник-консорт Громаляр упражнялся в скручивании между желтыми пальцами тонких сигареток. Когда он зажигал их, рисовая бумага вспыхивала, и ему было весьма неудобно раскуривать эти тощие слюнявые трубочки. Одновременно он поучал одного любителя скачек:

— Чем больше ты ставишь, тем больше выигрываешь!

— Конечно, — отвечал собеседник, — но чем больше ставишь, тем больше и теряешь.

— Ну, это если проиграл! А вот если выиграл?

Мясник оттачивал нож о дно тарелки. Прачка, на которой, кроме халата, ничего не было, подносила к щеке утюг, проверяя, хорошо ли он согрелся. Итальяночка прогуливалась, помахивая перед собой веером, полученным где-то как бесплатное приложение к покупке. Какой-то старик заправлял свою зажигалку каплями бензина, оставшегося в шланге, а хозяин гаража с улицы Лекюйе, который в это время жевал длинный сандвич с мелконарубленной жареной свининой, издали кричал:

— Эй, старый! Чего стесняться! А, это ты, Южен…

Взлохмаченный Оливье начинал свой ежедневный пробег. На перекрестке над табачной лавкой была намалевана красная морковка, и мальчик задумался над этим странным символом, а затем смотрел, как пляшут и кружатся рекламы и вывески. Он пытался тщательно, ничего не пропуская, изучать все квадратные гербовые свидетельства, висевшие в витринах пекарен, знакомился с печками фирмы «Мирус», с торговлей диванами-кроватями, с объявлениями прислуг, ищущих себе место, и студентов, предлагающих уроки математики. Вдруг его захватывало рассматривание какой-то грязной лавчонки с грудой почерневших губок и целого мира метелок, щеток и холщовых фартуков. Немного дальше он пересчитывал выставленные в витрине белые-пребелые раковины для умывания, наблюдал за землекопами, которые вытаскивали длинную трубу под ритмичный свист начальника команды, или же широко улыбался в ответ на улыбку конторской служащей, закусывавшей булочкой на террасе кафе.