Читать «Шведские спички» онлайн - страница 106

Оливье остановился: дальше в своих ночных странствованиях он обычно не заходил. Но на этот раз решился и вошел в неведомый мир, как путешественник в какой-нибудь девственный лес. После площади Дельта, на которой метро втягивало людской поток в подземную пучину, бульвар обретал ширину. Он превращался в реку, в Ганг, так и кишащий толпами, огромный, загадочный, со своими обрядами, с ночными клубами вместо храмов, приставшими к его берегам, как полные тайн шлюпки, шаланды или пироги, с автомобилями, которые с жестокостью черных акул расчищали себе дорогу гудками, а спасительными островками здесь были разве что фонтаны, газетные киоски и общественные уборные, где то и дело хлопали двери.

Оливье был оглушен, ослеплен разгульем звуков и блеска, толпой, которую так сильно преобразила ночь. Он пробирался вдоль баров, сверкающих своими никелевыми стойками, мимо щегольских ночных кабаре с вкрадчивыми зазывалами и развешанными у входа фотографиями голых девиц, мимо ресторанов с поднятыми над этим людским морем террасами, мимо кинематографов, ночных клубов и сверкающих электрическими огнями театриков, где в стеклянных будках восседали щедро размалеванные кассирши.

В «Трианон Лирик» давали оперетты, которые завсегдатаям этого театра казались «серьезной музыкой»: популярную «Страну улыбок» Франца Легара, «Маскотту» Одрана, «Маленького Дюка» Лекока, «Корневильские колокола» Планкетта. Несколько месяцев тому назад, как-то вечером, когда бульвар был еще весь покрыт снегом, Виржини привела сюда сына, чтоб вознаградить его за хорошие отметки в дневнике. Шла «Мадам Баттерфляй». Сначала Оливье был в восторге, но вскоре заскучал и подумал, что цирк Медрано куда лучше — там он видел клоуна Грока, который так неподражаемо повторял: «Бе-е-з шу-у-у-ток!» — но все же память Оливье сохранила от этого вечера впечатление, что он впервые проник в мир взрослых, где все казалось ему таким роскошным — зал, зрители, а особенно Виржини, надевшая по такому случаю черное платье, расшитое блестками и стразами, да еще ожерелье из искусственного жемчуга фирмы «Текла».

За театром оперетты помещался зал «Элизе-Монмартр», в котором устраивались грандиозные балы и где сводники обычно выслеживали хорошеньких горничных, а еще дальше располагался целый выводок всех этих крохотных эстрадных сцен: «Стрекоза», «Муравей», «Кукушка», «Черный кот», «Два осла», предшествовавших мрачному кабаре «Небытие», вслед за которым можно было заглянуть как в «Ад», так и в «Рай», причем в первом из них через разверстое жерло дверей было видно, как носятся красные чертенята с хвостами в форме стрелы, а во втором похаживают нарумяненные ангелы гомосексуального облика и в свете розовых люстр трясут своими крыльями из картона. Оливье шагал и шагал, обходя огромные озера площадей Пигаль, Бланш, Клиши, порой возвращался, перебегал с одного тротуара на другой, разглядывал круглый шатер цирка Медрано и фотографии, снятые на арене; эстрадный театр «Мулен Руж» со светящимися крыльями мельницы, пивную «Графф», из которой доносилось позвякивание посуды, площадь Анвер со сквериком посредине и «Птичьим кафе», где, как ему представлялось, сидят за своими бокалами канарейки и попугайчики; и дальше перед ним мелькнет то кафе с негритянским джазом, то другое, с цыганами, затем с аккордеонистами и певцами, уговаривающими публику хором исполнять вместе с ними припев; то ресторанчик, откуда валит жирный чад, то странная лестница между двумя стенами, похожая на декорацию экспрессионистского кинофильма, то какая-то красная лавка с зазывалой, одетым в костюм из черного бархата — под певца Аристида Брюана — и с пунцовым шарфом на шее, причем зазывала тащил прохожих чуть ли не за руки; то танцоры, что вышли в антракте на воздух; то книжные лавочки с выставкой в витрине; то мастерская художника или артиста… — и весь этот путь был полон ловушек, встречных людских потоков, гула толпы; ноги людей, непрерывно смыкаясь и раздвигаясь, напоминали циркули, бесконечно что-то измеряющие, а веселье, будь оно искренним или напускным, таило в себе что-то ужасное, как крадущаяся в травах змея, при виде которой холодный пот струйками бежит по спине.