Читать «Шведские спички» онлайн - страница 103

Жан тоже проворчал что-то вроде: «О боже мой, что за парень…» — но довольно добродушно. «Он настоящий оборванец, твой двоюродный братец!» — снова завела Элоди со своим провансальским акцентом. Когда мальчишка вернулся из кухни более или менее чистым, она поставила перед ним тарелку:

— Ну, какой шик! «Пропащий хлеб»! — вскричал Оливье.

— Тебе еще повезло, что хоть что-то осталось. Знаешь, который час?

«Пропащий хлеб» был лакомством бедноты. Под предлогом, что надо вернуть свежесть черствому хлебу, его нарезали, макали в сладкое молоко, а потом, добавив апельсиновый сироп и яйца, подрумянивали в духовке.

Оливье наслаждался вкусной едой, а Жан пошел на кухню поставить бутылку под струю холодной воды из крана. Элоди замочила в стеклянной вазе чернослив.

— Ах, как вкусно, ням-ням-ням! — приговаривал Оливье, смешно надувая щеки и вытягивая губы.

Рейды с Бугра шли ему на пользу. Ребенок заметно посвежел, его мускулы укрепились. Реже появлялась в зеленых глазах дымка печали. Он нашел лекарство и от своих ночных страхов: просто нащупывал в кармане спичечный коробок, помня, что в любую минуту он может победить тьму. Оливье вел себя смелее, посвистывал сквозь зубы, — он теперь знал, как себя защитить: ведь его научил этому Мак.

К полному изумлению кузенов, мальчик вытащил из кармана пачку с четырьмя «парижскими» сигаретами и протянул их Жану:

— Не хочешь ли курнуть, возьми одну…

Элоди от неожиданности толкнула тарелки с чечевицей. Ее угнетали скверные манеры Оливье, но она не знала, что сказать по этому поводу. Вздохнув, Элоди углубилась в хозяйственные расчеты. Она хотела приготовить чечевицу с луком и тонким кусочком сала. А если что-то останется, можно будет сделать и суп или же добавить в салат.

Жан с некоторым колебанием вынул из смятой пачки сигарету и поднес ее к губам. Оливье тут же чиркнул шведской спичкой и подал кузену огонек с лукавой миной:

— Я-то не курю. Слишком молод!

Жан открыл бутылку «монбазийяка». С шумом выскочила пробка. Она была длинной, и Элоди сказала, что это существенно — значит, вино хорошее. Его разлили в три высоких бокала, а в тот, что дали Оливье, добавили «снадобья доктора Густена». И все трое выпили с восклицаниями: «За твое! Чин-чин!» Губы у Элоди были влажными и блестящими, она воскликнула: «Ох! Как вкусно!» И эти минуты, полные веселья и оживления, были такими приятными, что казалось, так теперь будет всегда.

Но Жан снова нахмурился, рассеянно щипнул себя за кончик носа, поскреб отросшую на подбородке щетинку, поднял бокал, словно собираясь предложить тост, но вместо этого растерянно выговорил:

— Мне надо тебе что-то сказать, Оливье, тем более что мы тут все вместе.

Затем он произнес несколько коротких фраз, которые, видимо, давно приготовил, и все же они прозвучали весьма сумбурно:

— Мы ведь друзья, а? Видишь, какое у нас положение… А если у Элоди будет ребенок? Вот — на семейном совете… Нет-нет, не сейчас, недельки через две… Надо с этим кончать… Нотариус, да и другие… Тебе придется жить у дяди… Они ведь богатые, сам знаешь. Тетка его пилит, конечно, но эти люди с Севера… Они медленно на что-то решаются.