Читать «Буян» онлайн - страница 8

Жизнеутверждающий пафос романа «Буян» заключается и в том, что И. Арсентьев сумел в полнокровных, выразительных, хотя и эпизодических, образах представителей царского режима показать загнивание, духовную опустошенность реакционного государственного строя. Перед читателем проходит вереница высших сановников губернии, и уже частая смена их правительством свидетельствует о лихорадке, которая охватила самодержавие в связи с нарастанием грозной волны народного гнева.

Разные ступени и стороны загнивания показывает писатель, проводя нас по закоулкам души каждого из этих персонажей. Вот вице-губернатор Кондоиди — опора и надежда черносотенного купечества. Недаром он широко показан только в одной ситуации — в выезде «на беспорядки» в Царевщину. Он вовсе не намерен разбираться во всем происшедшем в селе, а заранее составляет явно провокационные планы, рассчитанные на то, чтобы получить повод для жестокой расправы над крестьянами. Пятнадцать дней террора — пятнадцать лет спокойствия», — грустно вздыхает он, вспоминая о «золотом времени», когда было все дозволено, а потому-де и государственная власть держалась крепко. Современные же Кондоиди порядки, которые мы не можем определить иначе как ультрареакционные, кажутся ему совершенно неприемлемыми в силу их «мягкости» и «лойяльности» по отношению к восставшему народу. Под черным крылышком этого сановника приютилась и пивная Тихоногова — тайное пристанище погромщиков, И недаром после неслыханно провокационной речи Кондоиди на банкете в честь обнародования «Высочайшего манифеста» завсегдатаи пивной во главе с купцом Потапом Кикиным идут громить «гимназистов-антиллегентов».

Кондоиди олицетворяет собой крайнюю степень реакционности; другие же губернские деятели, пришедшие ему на смену, внешне как будто лишены таких исключительных пороков. В каких-то минимальных дозах им не чужды и чисто человеческие качества, а главное — деятельность свою они не сводят к одному лишь кровавому усмирению.

Конечно, о «гуманности» губернатора Блока можно судить хотя бы на примере Матвеевского дела, но в то же время Блок и его помощник Кошко — более хитрые политики; они в Самаре представляют Столыпина и его гнусную политическую линию. Для революции — это враги несомненно более опасные, чем прямолинейный Кондоиди.

И все же обреченность этой внешне крепкой и дальновидной политики ясна. Глубокая подавленность Блока, ощущение им скорого конца читатель склонен отнести не столько на счет личности самого губернатора, сколько на счет того строя, который он представляет и пытается укрепить всеми силами.