Читать «Буян» онлайн - страница 7

История Буянской республики, занимающая в романе центральное место, показана И. Арсентьевым как бы с нескольких точек зрения. Любопытно, что сквозной персонаж «Буяна» Евдоким Шершнев, через восприятие которого даны многие эпизоды, в данном случае как бы отступает на второй план. Это понятно: Евдоким не может дать верной оценки событию, поэтому писатель не отводит ему в нем активной роли. Но надо сказать, что в кульминационных моментах романа вообще исчезает чье-то личное, индивидуальное восприятие. Этим автор подчеркивает силу единого народного порыва, общие цели и устремления всей крестьянской массы. Недаром же в «буянской» части романа так много массовых сцен, рисующих образ воодушевленного, поднявшегося на «последний и решительный бой» народа. Массовые сцены трудно даются любому писателю, не везде они удачны и у И. Арсентьева, но само стремление нарисовать крестьян как единый, монолитный класс заслуживает внимания и поощрения. Причем крестьяне в романе нигде не выступают как тупое, покорное стадо; наоборот, они сознают свою силу, дают ее почувствовать власть имущим. Сцена выборов народного самоуправления показывает это со всей наглядностью. Когда сквозь одобрительный гул собрания, только что прослушавшего текст «Временного закона по Старо-Буянскому народному самоуправлению», прорезается реплика одного из крестьян, предлагающего назначить пенсию членам семей руководителей республики, мы чувствуем, что мужики — все, в общей массе, — ощущают себя людьми государственными и понимают, что на них целиком ложится ответственность и за малое и за большое.

Особенно остро сознание этой ответственности у Лаврентия Щибраева, который является как бы духовным вождем своих односельчан. Этот сдержанный и суховатый на вид человек оказывается натурой глубоко эмоциональной. Эмоциональность его происходит из необыкновенной цельности характера и острой направленности мысли и дела. Прощальное письмо Лаврентия, написанное им перед отправлением в ссылку, показывает со всей очевидностью, что этот человек выстоял, не согнулся под напором враждебных сил. За ним правда, и в окончательную победу этой правды Щибраев верит твердо и непреклонно.