Читать «Дети (рассказы)» онлайн - страница 7

   -- Господи, что это с нею? -- удивилась тетка. -- Что за гримасы?

   -- Они перед самым завтраком во какой кусище черного хлеба съели, -- донесла горничная, -- и водой из-под крана запили.

   -- Кто тебе позволил ходить в кухню и есть хлеб? -- сердито закричала мать. -- И ты пила сырую воду?

   Кишмиш подкатила глаза и смастерила окончательно святое лицо, с раздутыми ноздрями.

   -- Что это с ней?

   -- Это она меня передразнивает! -- взвизгнула тетка и всхлипнула.

   -- Пошла вон, скверная девчонка! -- сердито сказала мать. -- Иди в детскую и сиди весь день одна.

   -- Хоть бы скорее отправили ее в институт! -- всхлипывала тетка. -- Буквально все нервы. Все нервы.

* * *

   Бедная Кишмиш!

   Она так и осталась грешницей.

Катенька

   Дачка была крошечная -- две комнатки и кухня.

   Мать ворчала в комнатах, кухарка в кухне, и так как объектом ворчания для обеих служила Катенька, то оставаться дома этой Катеньке не было никакой возможности, и сидела она целый день в саду на скамейке-качалке.

   Мать Катеньки, бедная, но неблагородная вдова, всю зиму шила дамские наряды и даже на входных дверях прибила дощечку "Мадам Параскове, моды и платья". Летом же отдыхала и воспитывала гимназистку-дочь посредством упреков в неблагодарности.

   Кухарка Дарья зазналась уже давно, лет десять тому назад, и во всей природе до сих пор не нашлось существа, которое сумело бы поставить ее на место.

   Катенька сидит на своей качалке и мечтает "о нем". Через год ей будет шестнадцать лет, тогда можно будет венчаться и без разрешения митрополита. Но с кем венчаться-то, вот вопрос?

   Из дома доносится тихое бубнение матери:

   -- И ничего, ни малейшей благодарности! Розовый брокар на платье купила, сорок пять...

   -- Девка на выданье, -- гудит из кухни, -- избаловавши с детства. Нет, коли ты мать, так взяла бы хворостину хорошую...

   -- Самих бы вас хворостиной! -- кричит Катенька и мечтает дальше.

   Венчаться можно со всяким, это ерунда, -- лишь бы была блестящая партия. Вот, например, есть инженеры, которые воруют. Это очень блестящая партия. Потом еще можно выйти за генерала. Да мало ли за кого! Но интересно совсем не это. Интересно, с кем будешь мужу изменять. "Генеральша-графиня Катерина Ивановна дома?" И входит "он" в белом кителе, вроде Середенкина, только, конечно, гораздо красивее, и носом не фыркает. "Извините, я дома, но принять вас не могу, потому что я другому отдана и буду век ему верна". Он побледнел, как мрамор, только глаза его дивно сверкают... Едва дыша, он берет ее за руку и говорит...

   -- Катя-а! А Катя-а! Это ты с тарелки черносливину взяла-а?

   Мать высунула голову в окошко, и видно ее сердитое лицо. Из другого окошка, подальше, высовывается голова в повойнике и отвечает:

   -- Конешно, она. Я сразу увидела: было для компоту десять черносливин, а как она подошла, так и девять сделалось. И как тебе не стыдно -- а?

   -- Сами слопали, а на меня валите! -- огрызнулась Катенька. -- Очень мне нужен ваш чернослив! От него керосином пахнет.