Читать «Рябцева С.Л.Дети восьмидесятых» онлайн - страница 54

– Обращаться за помощью к вышестоящим чинушам

может только наивный человек. Они же все одной породы. Вспомните русскую пословицу: "Завуч завучу глаз не выклюет" – и смиритесь.

– Нет, не смирюсь с оскорблениями и унижением. Бросить все и уехать? Не могу. У меня 37 детей.

Выручал юмор.

Ловит меня директриса в коридоре и раздраженно выговаривает:

– Почему это ваши дети так рано приходят в школу? И после уроков никак не выгонишь! А что это они делают на втором этаже? Нечего им тут лазать!

Это она случайно наткнулась на Катю, которая в коридоре у окна учила роль.

Отчитала и пошла дальше. Все вопросы у неё риторические, ответа она не ждёт и слушать не станет.

Спасаю остатки нервов – представляю себе картину: мы занимаемся и кладовке, Катя вышла в коридор, учит роль. Мимо идет директриса. Увидев девочку, заинтересованно спрашивает, чем она занята. Учит роль? Молодец. Директриса гладит Катю по головке, обещает прийти на спектакль и, поправив нимб и взмахнув белоснежными крылами, впархивает в голубой кабинет с розовой табличкой "Душа школы".

Именно так и представилось, потому что проявление внимания к ребёнку и деликатного обращения, с одной стороны, и появление нимба с крыльями, с другой,– события равно невероятные. Из области фантастики. В жизни всё проще.

В учительскую заглядывает мальчик (реликтовый мальчик, в нашей школе такие уже не встречаются) и вежливо спрашивает:

– Скажите, пожалуйста, Л.В. здесь?

Директриса жизнерадостно:

– Да, под столом сидит!

Мальчик смутился, извинился (!) и исчез.

Она обладает крайне своеобразным чувством юмора...

Доходило и до курьёзов.

– С.Л., вы слышали, что в теплице перебиты все стекла? Так вот, среди тех, кто бил, был мальчик из вашего класса.

– Не может быть. Мои могли нечаянно угодить снежком в окно, но сознательно устроить подлость не могли.

– А у меня фамилии записаны!– тихо ликует завуч.

И показывает мне листок с признанием одного из участников. Класс указан наш, а фамилия и имя незнакомые.

– Это не мой ученик. У нас такого нет.

Завуч разволновалась и... начала меня уговаривать:

– Ну как же не ваш, вы вспомните, посмотрите лучше...

Такой сюжет пропадает! Второй "Д" – варвары!

– Вынуждена вас огорчить: это всё-таки не наш мальчик.

Это она запомнит. И припомнит.

Или маленькая сценка для театра сатиры.

Прошу у директрисы ключ от зала – провести там урок пения. Она настораживается: ключ – это такая штучка, которой что-то от кого-то можно запереть. Славная вещица!

– Проводите в кабинете пения.

–Там покрасили пол.

– Тогда в классе.

– Нам нужен инструмент, пианино.

– Не дам!

– Но почему? – спрашиваю я, хотя и так ясно: она не может разрешить, если может не разрешить.

Она так устроена. Знает, что для дела, понимает, что надо дать,– и всё равно не даст. Тяжёлый случай.

Но урок-то надо проводить, никуда не денешься. Я настаиваю – у неё усиливается раздражение, которое и без того имеет хроническое прогрессирующее течение. Она постоянно натыкается то на наши идеи и новшества, то на наши подозрительные связи с детсадами и школами, с ТЮЗом и Театром кукол, с фотошколой и Дворцом культуры, то на моих активных детей. Да, нас тут слишком много. Но вместе с тем мы ничего, ну вот ничегошеньки противоправного не совершаем. Ничего такого, за что можно было бы объявить выговор или вынести приговор, в крайнем случае просто отругать за дело. Поэтому приходится вот так: -