Читать «Газета День Литературы # 71 (2002 7)» онлайн - страница 61

В незасеянном Косовом поле — стоят

Братки Белой Русии и сербы-сябры.

И, трезвея, смахну я остатки питья

И шагну на траву из прогорклой избы.

Вспомню: душу спасу, коль за други своя

Встану, выпрямясь.

Да не миную судьбы!

Мы от корня до кроны и самых небес

Суть едины сквозьвечно, что дух и что плоть.

И никто-то не прав — собрательника без,

И одна — триединая крестно щепоть.

И она обнимает цевьё горячо,

Раз молитва без подвига — слово ничьё.

Это я не забыл ещё. Нынче ж её

Размыкаю — трёхбратьем! — над правым плечом.

НА РОДИНЕ

Я не знаю о ней ничего,

Позабыл, как недавно столицу,

Но шумит её имя травой,

Силуэт её чертится птицей.

Вроде тоже в округе дома

И тропы поворот неминучий

И, похоже вздыхая, грома

Древним пламенем бьют из-за тучи.

Но осыпались камни скалы,

Где со склона я чуть не сорвался,

Танцплощадки прогнили полы,

Завлекавшие звуками вальса.

Поредели призывы огня

На краю нежилых побережий.

Хоть и все земляки мне родня,

Но знакомые лица всё реже.

Вот ещё обезлюдевший двор —

Лишь фундамент на голом угоре

И, пустой запирая простор,

Позадвинуты жерди в заборе.

Но, угрюмо встречая зарю

С отлетающей птичьей стаей,

Я в заросшее поле смотрю

И цветов имена вспоминаю.

***

Елене

По колючим сугробам ольха отгуляет нагая,

И они отгорят, в облака обратясь и ручьи.

В тёмный ельник вступи: там, хвоистую прель раздвигая,

Твой созвучье-цветок поднимается первым в ночи.

И уже дикий лук

на угоре оттаявшем реет,

Стрелолист на рассвете

холодную воду пронзил,

Но опять мать-и-мачехи

русское солнце согреет

Молодило и волчью траву, горицвет, девясил.

И, таясь, зазвенит в колокольца последние ландыш,

На четыре страны княженика отвесит поклон.

Обернись на вершине, и с ветром зелёным поладишь,

И стозвонно вокруг зазвенит перезвон, медозвон.

Будет свет стекленеть в соловьиных черёмухах мая,

А поблёкнет сирень — заневестится вишня моя.

Загадай на полдневной ромашке, судьбу принимая,

И вскипит иван-чай у дорог, на забытых камнях.

И серебряный гул опояшет и горы, и воды,

И — стрекозье крыло! — дрогнет воздуха лёгкая плоть,

Разомкнутся над шхерами облак шуршащие своды,

И небесный огонь станет остро ладони колоть.

Молодая луна из дали вдоль залива глядится,

То не зеркало-круг — твоего отраженье лица.

На какой же звезде повторяются эти кислица,

Зоркий вереск на скалах, слепой георгин у крыльца?

Незабудке не вспомнить из прошлого клятв-обещаний,

Ей сейчас не узнать тонкокожую руку твою,

Но лещина, дичая, одарит орехом прощальным,

Подорожник опять обозначит тропинку мою.

Выпьет дождь гроздовик и смолевка граниты расколет,

Развесёлая любка в долинах речных закружит,

Облетит одуванчик из этого лета в другое