Читать «Газета День Литературы # 71 (2002 7)» онлайн - страница 59
Газета День Литературы
Владимир Судаков «ДЕРЖИСЬ ДО ВОСКРЕСЕНЬЯ!..»
ЭСТОНИЯ. ПЯРНУ. 1972
Дембельский месяц — дурманящий май,
Море вздыхает по-летнему кротко.
Вот и пора уже думать: "Прощай,
Каша с селёдкой, дерьмовая водка,
Ставший родным карабин СКС,
В небо упёршаяся бетонка…"
Скажут: "Вернись!" — откажусь наотрез:
Не улыбается встречно эстонка.
Давние медленные года,
Где разошлись мы в прощальное лето —
Шройтман — ну, он хлеборез, как всегда,
Цой — каптенармус, Майка — ефрейтор.
Ласточек быстрых пролёт за стреху,
В "ящике" тихий дебют Пугачёвой.
Рядом, читая "Бухтины" Белова,
Громко смеётся кавказец Яхутль.
Входит Малышко, сержант-старшина —
Не дослужиться до прапора парню:
"Где же, ребята, метёлка одна?"
И "жеребята" от смеха упали…
Дремлют на койках кубанский казак,
Хитрый казах и неслышный литовец…
О нерекламный запах казарм!
О некупринско-советская повесть!
Спрятан за сталью ворот самолёт,
А в двух кварталах, штопая славу,
Подслеповатый Самойлов плетёт
Про королевну, мою Ярославну.
"Что-то не снятся великие сны", —
Пишет поэт. Да мне тоже, признаться,
Только лишь скалы, от солнца красны,
Вишенья два парашютика снятся,
Шпал креозотных путь на восток
И пограничная леса полоска.
…Бюргерский, чопорный городок,
Неба державного выцветший лоскут.
***
Прощай, краславская корчма —
"Икарус" отдышался вроде…
Не вышло горе от ума,
И обойдёмся без пародий.
Укрытье черепичных крыл.
Не здесь ли, что латынь и глянец,
Слуг государевых споил
В потёртых джинсах самозванец?
Ещё прельстил попутно, ферт,
Латгалию, хозяйку дома.
И чем? — коробкою конфет,
Манерами Наполеона!
Пусть солью моря дышит грудь,
Равнинный воздух деве вреден.
Прощай, красавица! Забудь
О нашей дочери Рогнеде.
А впрочем, если до конца:
Рогнеда — всем, мне — Горислава…
Не хмурь обидою лица,
Оставь себе любую справу,
И княжий луг, и закрома,
И даже слог моих собратьев —
Листы поморского письма:
Мне никогда не прочитать их.
Я твой не выучил язык,
Ты мой забудешь понемногу.
Перед тобой весь мир возник,
Прямые растеклись дороги!
Тяжёл не из цветов венец.
Взгляд отведи от птичьих вестниц.
Живи. Не помни наконец
Империи медовый месяц.
…Окурок в урну.
За окном
Вновь закачаются, как спьяну,
Опята на пеньке лесном,
Холмы, озёра и поляны.
Близь так отчётливо остра,
А даль густа, кровава с краю.
И полноглазая сестра
Встречает за Двиной, родная.
***
Народ простил жестокого царя:
Был сам жесток. Иных уже не помня,
Про этого — ругается, поёт
