Читать «Журнал Наш Современник №4 (2001)» онлайн - страница 65

Также и Сталина мы осуждали: зачем, мол, он создал такую организацию, как НКВД-КГБ. А ведь это была защита, мы теперь без них оказались беззащитными.

Я помню, когда освободился и писал, что чекисты разговаривали со мной, как друзья, надо мной смеялись: нашел, мол, друзей.

А вот друзья мои, которые все время опекали меня, были около меня… сколько лет прошло с тех пор, а некотоыре не хотят со мной даже разговаривать — Глеб Якунин, например.

Благословляя Владимира Сергеевича на прощанье, я спросил у него:

— А жена крещена?

— Да.

— А дети?

— Тоже.

Вот вам и чекисты-безбожники, а все делали, как и подобает христианам, выполняли и обрядовую сторону, может быть, инстинктом чувствуя в ней спасительную силу.

* * *

В стране нагнетается обстановка, орудуют всякие дельцы и проходимцы, честные люди в загоне. Неужели уже конец, не увидим просвета? В Апокалипсисе сказано: вряд ли Христос найдет верующего на земле, а сейчас еще есть, не только просто жаждущие веры, а по-настоящему верующие. Значит, возрождение будет!

Господи, спаси и помилуй нас.

* * *

Мне казалось, что следствие надо мной закончилось, дело официально закрыто, не доведено до суда. А, оказывается, оно до сих пор продолжается, даже когда мой следователь умер.

Помню, как на меня закричал он, что я опустился до клеветы на народ, на Советское государство, злобно настроен, и чтобы ко мне были снисходительны, я должен раскаяться в своем преступлении.

Я слушал его, опустив голову.

Я понимал, что его угроза наигранная, так обычно начинали следствие — с угрозы. Меня не раз уже допрашивали, и я не верил никаким угрозам. Следователь, видя, что я молчу, спокойным голосом сказал:

— Дмитрий Сергеевич, признавайтесь, это же в вашу пользу.

Я поднял глаза и улыбнулся:

— Владимир Сергеевич, а не хотите анекдот?

— Анекдот? — переспросил он, махнув рукой: — Некогда...… Ну ладно, давай.

— Звонит учительница следователю: “Ваш сын не знает, кто написал “Евгения Онегина”. “Хорошо”, — говорит следователь, вешает трубку. В тот день или на другой звонит учительнице: “Сознался. Он написал “Евгения Онегина”. — Владимир Сергеевич, не хотите ли вы, чтоб я сознался в том, в чем не виноват?

— У нас ошибок не бывает — раз арестовали, значит, знаем, за что арестовали.

* * *

До сих пор мне не ясно: виновны ли мы были перед советской властью? Я ведь говорил, что против власти не выступаю, борюсь с безбожием. Советская власть — была русская или не русская?

Мой следователь говорил:

— Ты борешься с безбожием, а ведь идеология советской власти — атеизм, значит, ты, борясь с безбожием, борешься и с советской властью?

— Тогда почему вы не всех верующих арестовываете?

— Мы знаем, кого арестовывать. Вот вас арестовали, значит, не случайно.

— А почему же, когда Запад обвиняет нас в государственном атеизме, мы говорим, что атеизм — частное дело, а граждане имеют право веровать или не веровать?

Владимир Сергеевич не стал больше пререкаться.

В следующие разы он мне больше об этом не напоминал.

Я сказал:

— Считаю, что вы арестовали меня незаконно, и поэтому не буду с вами разговаривать.