Читать «У царских врат» онлайн - страница 21

Іервенъ. Да, я знаю добрые совѣты профессора Гиллинга. Если онъ съ ними является, то только затѣмъ, чтобы поколебать въ другомъ то или другое хорошее намѣреніе. Вотъ и все.

Карено. Слышишь, Элина, Іервенъ думаетъ то же, что и я.

Іервенъ возбужденно. Вообразить, что этого человѣка раздули въ человѣка одухотвореннаго! Онъ роется и вычитываетъ разныя полезныя книги и говоритъ: "Вотъ это превосходно; отсюда можно почерпнуть много разумнаго". А когда онъ напишетъ книгу, то говоритъ: "Изъ какой еще книги могу я почерпнуть что-нибудь разумное?" И онъ читаетъ слѣдующую… Нѣтъ, одухотворенность — не прилежаніе. Одухотворенность — это искра, это Богъ.

Фрэкенъ восторженно. Слушайте, какъ онъ сказалъ! Искра! Богъ!

Бондесенъ. Ты несправедливъ къ профессору Гиллингу. Онъ и за границей составилъ себѣ громкое имя.

Іервенъ. Совершенно вѣрно. То-есть громкаго имени у него нѣтъ. Смотритъ на Бондесена. Да ты-то что, чортъ возьми, въ этомъ понимаешь?

Фру Карено, качая головой. Опять онъ ругается.

Бондесенъ. Я не держусь съ нимъ однихъ взглядовъ, въ политикѣ, разумѣется. Но мнѣ часто приходилось упоминать о немъ въ газетѣ. Напримѣръ, когда онъ женился во второй разъ, я сообщилъ заранѣе о мѣстѣ и времени бракосочетанія. Такъ что, когда молодые вышли изъ магистрата, ихъ уже ждала и привѣтствовала довольно большая толпа народа. О, да, все-таки профессору Гиллингу мы кое-чѣмъ да обязаны.

Іервенъ смотритъ на Карено и улыбается. Онъ такъ дѣйствительно думаетъ; я убѣжденъ, онъ такъ думаетъ.

Фру Карено къ Бондесену. Это было очень мило съ вашей стороны. Публика дѣйствительно стояла и привѣтствовала ихъ?

Бондесенъ. Да. Потому что профессоръ Гиллингъ всѣмъ извѣстенъ.

Іервенъ. Да, ты правъ, Бондесенъ. Если бы газеты не занялись имъ, когда онъ вступилъ въ критическій возрастъ, онъ былъ бы и теперь неизвѣстенъ. Но пришли другіе, явился ты; вы писали о немъ замѣтки, напоминали о немъ, выставляли его, раздували его, не смолкали ни на минуту. И вотъ онъ — великій ученый.

Бондесенъ. Я нахожу, что всеобщее уваженіе, которымъ пользуется профессоръ Гиллингъ, должно бы заставить тебя нѣсколько не довѣрять своему мнѣнію.

Іервенъ. Нѣтъ, совершенно напротивъ. Это заставляетъ меня не довѣрять его мнѣнію о себѣ.

Карено киваетъ головой.

Бондесенъ. Это изумительно.

Фру Карено. Да, это изумительно.

Іервенъ. Пока умственно богато одаренный человѣкъ высоко держитъ голову и не гнетъ спины, о немъ или замалчиваютъ или нападаютъ на него. Но какъ только онъ начинаетъ сдаваться, опускаетъ голову и чувствуетъ себя побѣжденнымъ, тогда общественное мнѣніе мѣняется; тогда пресса становится сочувственной, благорасположенной; къ нему относятся великодушно, въ немъ отыскиваютъ заслуги. И вотъ создается всеобщее уваженіе.

Фрэкенъ, увлеченная. Нѣтъ, какъ онъ хорошо заговорилъ. Это стоитъ послушать. Идетъ къ письменному столу и становится рядомъ съ Карено.

Бондесенъ. Это, право, смѣшно: я долженъ защищать человѣка, который совсѣмъ не принадлежитъ къ моей партіи.