Читать «У царских врат» онлайн - страница 19

Фру Карено садится. Хорошо. Эти подсвѣчники намъ подарили папа и мама. Они мнѣ очень нравятся.

Фрэкенъ. О, еще бы!

Бондесенъ. Вы не городская уроженка, сударыня?

Фру Карено. Боже мой, неужели это по мнѣ такъ сразу и видно?!

Бондесенъ. Ахъ совсѣмъ нѣтъ; но…

Фру Карено. Потому что мой мужъ называетъ меня всегда крестьяночкой.

Карено. Разумѣется, въ самомъ лучшемъ смыслѣ. Въ лучшемъ значеніи этого слова. Гладитъ ее до волосамъ. Ходитъ взадъ и впередъ.

Бондесенъ. Нѣтъ; я просто слышалъ, что вы не изъ города.

Фру Карено. Я не могу себѣ представить, чтобы вы гдѣ-нибудь что-нибудь могли слышать обо мнѣ, господинъ Эндресенъ.

Бондесенъ. Бондесенъ. Да, — я журналистъ, и долженъ вамъ сказать, что, благодаря этому, мнѣ многое приходится слышать.

Фру Карено. О, я не сомнѣваюсь, что вы знатокъ своего дѣла.

Бондесенъ смотритъ на нее и улыбается. Фру Карено бросаетъ взглядъ на мужа.

Іервенъ. Ну, скажи, Карено, — когда же ты, наконецъ, со всѣмъ этимъ поладишь?

Карено останавливается. О, нѣтъ. Что ты сказалъ? Съ чѣмъ полажу?

Іервенъ. Со своими дѣлами, конечно. Развѣ они у тебя иногда не шатаются?

Карено. Да, дѣло не всегда идетъ гладко.

Іервенъ. Но и не всегда негладко, хочешь ты сказать? Ну, такъ это еще не такъ плохо.

Карено. О, довольно плохо. Но мы надѣемся, что это только временно. Обращаясь къ женѣ. Не правда ли, Ингеборгъ?

Фру Карено, приподнимаясь. Ингеборгъ? Нѣтъ, это уже слишкомъ…

Карено. Ахъ, прости! Я хотѣлъ сказать — Элина. Ходитъ взадъ и впередъ.

Фру Карено. Богъ тебя знаетъ, о чемъ ты думаешь. Вдругъ подвигается ближе къ Бондесену. Представьте себѣ, я слышу, какъ идутъ ваши часы.

Бондесенъ. Надѣюсь, я могу остаться на своемъ мѣстѣ!

Фру Карено. О да, вы сидите совсѣмъ не такъ близко.

Бондесенъ. Это, вѣроятно, вы слышите біеніе моего сердца, сударыня.

Фру Карено, взглядывая на Карено, наклоняетъ ухо къ Бондесену; улыбается. Они смѣются и болтаютъ.

Іервенъ къ Карено. Видишь ли, то, что со мной случилось… совсѣмъ не весело. Нѣтъ. Я хотѣлъ поглядѣть, какой будетъ результатъ, если я самъ плюну себѣ въ лицо. Вотъ я это и сдѣлалъ.

Фрэкенъ встаетъ и подходитъ къ нему. Что съ тобой сегодня, Карстенъ?

Іервенъ. Что? Со мной ничего. Ступай и садись на свое мѣсто, Натали.

Фрэкенъ улыбается и идетъ назадъ на свое мѣсто.

Іервенъ къ Карено. Вообще, не слѣдовало бы желать думать и писать для людей. Къ чему? Идеаломъ должна быть жизнь прирожденнаго идіота въ дѣвственномъ лѣсу — сидѣть и голодать и не имѣть настолько разума, чтобы подняться.

Карено. Ты это говоришь?

Іервенъ. Подумай, время бы шло, земля вертѣлась, — по-моему, пожалуйста, вертись себѣ сколько угодно, хе-хе-хе, — а я не подарилъ бы ни одной мысли ея дурацкому движенію. Я говорю, мысли? Ни одного даже проблеска ея, слышите? Мой мозгъ покоился бы, какъ слѣпорожденный.

Карено. Да, да!

Іервенъ. Никто не былъ бы человѣкомъ, но — предметомъ, вещью. Если бы кто-нибудь остановилъ меня на улицѣ и спросилъ про дорогу, мнѣ хотѣлось бы, чтобы я могъ ему отвѣтить: "я не знаю. Спроси у другого газоваго фонаря".

Фрэкенъ. Карстенъ, ты усталъ отъ работы.