Читать «Парящие над океаном» онлайн - страница 28

— "Вот этот человек, — говорил он так, чтобы все слышали, и все к ним повернули головы, — шахтер, так что почет и слава. И он хочет сейчас же на море, потому что целый год пробыл под землей. У него, конечно, есть деньги, но он не американский банкир, чтобы ходить каждый день в банк, он донецкий шахтер. И этот молодой человек хочет оставить свои деньги, пока он плюскается в Черном море, оставить мне. На сохранение, как в банк. Он сказал, что доверяет мне с первого взгляда. Но я не хочу, чтобы такое дело было только между нами. Так будьте нам свидетели, что он передал мне деньги и что я беру их в руки. Чтобы все было, как в банке, когда на тебя смотрят со всех сторон и думают, что ты пришел грабить".

— "Что за вопрос, дядя Моря! — ответили ему снизу и сверху. — Мы что, не понимаем? Известное дело: что можно спрятать в плавках! Пусть молодой человек — почет ему и слава! — идет на Ланжерон и не беспокоится! Здесь, на Лейтенанта Шмидта, одиннадцать, все равно, что в банке!"

Молодой шахтер ушел, во двор вернулись прежние разговоры.

Что вам сказать! День шел… — Мой собеседник вдруг замолчал, взгляд его рассредоточился — деревья, шахматно-шашечно-карточные каменные столики и игроки за ними, видимо, потеряли отчетливость, взгляд настроился на "бесконечность", какая бывает у фотоаппарата — старик наверняка видел благодаря этой бесконечности свой двор с водопроводной колонкой посередине…

А ностальгический его День шел по земле, как рыбак в соломенном сияющем капелюхе идет с рыбалки домой, идет, тяжело ступая, все больше клоня долу соломенный капелюх, идет — а для него уже пышно взбиты подушки-облака на горизонте…

— Что вам сказать, — опомнился от наваждения дядя Миша. — Это шахтер пришел с Ланжерона, когда уже вечерело. Он скрылся за дверью дяди Мори, побыл там минут 15 и вот они вышли с хозяином квартиры во двор.

Но если раньше они смотрелись, как отец с сыном, то сейчас шахтер выглядел, как покупатель, которого только что обвесили, а дядя Моря — он, казалось, несправедливо обвиненный продавец.

Соседи, похоже, не сходили с мест с самого утра — по воскресеньям и летними вечерами вся Одесса держит стулья на улице.

Дядя Моря обвел глазами амфитеатр нашего дворика.

— "Соседи! — он снова выступал. — Вы меня все знаете, и знаете как честного человека. Плюнул я когда-нибудь кому-то в борщ? Нет! Залез я в чей-то холодильник и украл бутылку холодного пива, оставленного на девять часов вечера? Тоже нет. Отравил я хоть одного кота, который спит и видит, как он лезет на чужой стол? Да чтоб я так жил!"

Весь двор, понятно, ждет развития действия, закуривает следующую сигарету, обменивается репликами и сплевывает вниз.

— "И вот мне, честному человеку, уважаемый гость нашего города, который газеты называют жемчужиной, говорит, что он дал мне утром какие-то деньги и что у меня склероз, что я об этом не помню! Вы мне именно так сказали, молодой человек, или я все сочинил?"