Читать «Интервью, мысли, записи» онлайн - страница 24

Ибо документы могут засвидетельствовать брак, но пройдут мимо любви и ненависти, они отметят смерть, но ничего не скажут о том, как он страдал перед смертью...

Тынянов недаром писал, что он начинается там, где документ кончается. Это историк, не обнаружив документа, замолкает, а писатель – продолжает говорить без документа.

* * *

Можно лишь поздравить нашего читателя, что отныне он ждет от исторического романа исторической правды, основательной опоры автора на исторические факты – на документ!

Читателя всегда подкупает «реальность» прошлого.

Мало сказать: «Чесменское сражение»; надо сказать, при каких обстоятельствах оно происходило, каковы были краски битвы, что окрасили воду заревом горящих кораблей, осыпали картину битвы огнем и прахом этого сражения.

Историк красок не воссоздает, их способен воссоздать только художник.

* * *

Связь живописи и литературы. Понимание этого я нашел только в одном писателе – Юрии Бондареве, но с другими писателями беседовать на эти темы не приходится: они почему-то равнодушны к живописи, к тому, как краски влияют на слово.

* * *

Культура нации начинается с бережного отношения к могилам предков. Один взгляд на разоренное кладбище уже скажет, что здесь был ХАМ. А между тем всякая история начинается с могил. Храмы, обращенные в гаражи и картофелехранилища, кладбища, где сворочены кресты и разворованы надгробные плиты, – это явный признак падения нравов, бескультурья, преступности и злобного хамства.

* * *

Последнее время преобладает точка зрения на литературу как на собрание рецептов поведения в жизни. И если я пишу слово «педераст», редакция мне его вычеркивает, боясь, что читатель станет педерастом. Литература же попросту кастрирована. Ей, бедной, разрешают только целоваться и кричать «горько!». Писатель у нас, как трамвай: он ездит только по рельсам, по одному надоевшему маршруту. Но рельсы рано или поздно кончаются... Из розового наива читатель кидается в цинизм!

* * *

В 4?м и 5?м классах я учился по картам, где Германия была закрашена коричневым цветом, а захваченные ею страны – полукоричневым. Когда учительница показывала на Чехословакию, я должен был отвечать:

– Это область государственных интересов Германии!

Указка учительницы залезала в славянскую Польшу, и я отвечал:

– Это тоже область государственных интересов Германии.

– Садись, Пикуль! Ставлю пятерку...

В этом весь непередаваемый ужас.

* * *

Когда я попадаю в дом, где не вижу библиотеки, я испытываю странное беспокойство, почти угнетенное состояние духа, мне чего-то не хватает и хочется поскорее убраться ко всем чертям, чтобы снова видеть перед собой книжные легионы, выстроенные на полках ровными рядами, словно солдаты.

* * *

Прошлое народных трагедий, уходя в область истории, обычно забывает подтереть за собой кровавые следы.

* * *

Любой историк – это прокурор тех преступлений, что совершены задолго до следствия.

* * *