Читать «Эмиль Дюркгейм. Самоубийство» онлайн - страница 7

или посредственным результатом положительного или отрицательного акта, совершенного самой жертвой.

Но это определение недостаточно полно; оно не различает двух совершенно различных видов смерти.

Нельзя относить к одному разряду и рассматривать с одинаковой точки зрения смерть человека, страдающего

галлюцинациями, который выскакивает из окна верхнего этажа, думая, что оно находится в уровень с землей, и смерть психически здорового человека, убивающего себя вполне сознательно. Ведь, строго говоря, почти

нельзя указать такого смертельного исхода, который не был бы близким или отдаленным последствием того

или иного поступка самого пострадавшего лица. Правда, причины смерти чаще лежат вне нас, чем внутри нас, но они влияют на нас только тогда, когда мы сами вступаем в сферу их действия. Можно ли утверждать, что

смерть только тогда может называться самоубийством, когда сама жертва, совершая поступок, знает, что он

будет иметь смертельный исход? Что только гот действительно убивает себя, кто хочет этого, и что

самоубийство есть намеренное убийство самого себя? Прежде всего это значило бы определить самоубийство

при помощи такого признака, который, каковы бы ни были его интерес и важность, лишь с трудом поддается

наблюдению, а, следовательно, не легко может быть установлен. Как узнать, что именно заставило

действующее лицо решиться на самоубийство; и, когда он решился, желал ли он именно смерти или

преследовал другую какую-нибудь цель? Само намерение есть слишком интимное проявление воли и может

быть рассматриваемо извне только самым грубым и приблизительным образом; оно ускользает даже от

внутреннего наблюдения. Как часто мы ошибаемся относительно настоящих мотивов наших поступков! Как

часто мы объясняем наши поступки благородными порывами, возвышенными соображениями, тогда как они

вызваны мелкими чувствами и слепой силой рутины.

В общем, поступок не может определяться целью, преследуемой действующим лицом, потому что одно-

родные движения могут относиться к самым различным целям. Если допустить, что самоубийство имеет

место только в том случае, когда у человека было определенное намерение убить себя,— под наше

определение самоубийства не подошли бы многие факты, в существе своем, несмотря на кажущуюся

разнородность, вполне идентичные с теми, которым это название дается решительно всеми и которых нельзя

называть иначе, так как это значило бы отнять у этого термина всякое определенное употребление. Солдат, идущий навстречу верной смерти, для того чтобы спасти свой полк, не хочет умереть, а разве в то же самое

время он не является виновником своей смерти в том же значении этого слова, в каком оно применимо к

промышленнику или коммерсанту, убивающему себя, для того чтобы избегнуть стыда и позора банкротства.

То же самое можно сказать о мученике, умирающем за веру, о матери, приносящей себя в жертву своему

ребенку, и т. д. Принимается ли смерть только как печальное, но неизбежное условие той цели, к которой

субъект стремится, или же он ищет ее ради нее самой — в обоих случаях он отказывается от существования, и