Читать «Дон Жуан. Жизнь и смерть дона Мигеля из Маньяры» онлайн - страница 176
Иозеф Томан
— …и не знаю, за что мне поднять эту чашу, — продолжает Николас. — За его так называемую новую жизнь? За наше жалостное сиротство? За гибель того, что здесь умирает, или за благо того, что рождается сейчас?
Тут весь пафос Николаса разом сменяется плачем.
С лицом, залитым слезами, он кричит:
— Но счастья я желаю тебе всегда, мой милый!
— Ты одинок на свете, друг мой, — говорит Мигель Альфонсо, который, возвращаясь от «Херувима», зашел к нему, несмотря на то, что уже ночь, чтобы в канун свадьбы первым принести свои поздравления. — Тебе единственному из всех нас негде преклонить голову. Я предлагаю тебе гостеприимство в моем доме, друг.
— Не понимаю, — недоумевает Альфонсо.
— Хочешь быть моим майордомо?
— Что? — поперхнулся Альфонсо.
— Не бойся, — улыбнулся Мигель. — Я не стану ограничивать твою бурную натуру. Ты только немного поможешь мне вести дом, ладно?
Они пожали друг другу руки — Альфонсо сияет.
О, конец нужде и нахлебничеству! Немного продажная душа Альфонсо — не судите слишком строго, в общем-то он верный друг, — изливается в благодарности:
— Я не обману твоих ожиданий, Мигель. Устрою все — от буковых поленьев для камина до голубей на карнизах окон! Я буду заботиться о твоей конюшне и о твоем платье. Стану таким майордомо, какого не знал ни Старый, ни Новый Свет!
Уходя, Альфонсо встретил в коридоре Каталинона.
— Эй, Като!
— К услугам вашей милости!
— Отныне я твой начальник, понял?
— Это как же? — удивляется Каталинон.
— Я теперь — майордомо этого дворца, и с завтрашнего дня приступлю к делу. Завтра утром, через час после восхода солнца — нет, не так, позднее, скажем, около полудня, — я пройду с тобой по дому и вступлю в должность.
Мигель между тем лег.
Завтра в это время Хиролама станет его женой. Завтра он начнет новую жизнь. Со старой покончено.
День улыбок, врата к сласти неизреченной, приди скорее, не заставляй себя ждать слишком долго! Беги же, ночь, не тащись так лениво, тяжелая тьма!
И тут сердце его сжалось от страха.
Ему померещилось вдруг, что он не один в комнате. Словно из всех углов вылезают уродливые чудища, высовывая языки, чтобы слизывать кровь со свежих ран. Словно ложе его царапают когти стервятников или волков. Словно в лицо ему пахнуло горячим, липким, смрадным дыханием из некоей пасти, по клыкам которой стекает слюна, смешавшись с кровью…
— Хиролама! — закричал он, но мрак вокруг него сомкнулся плотнее, положив на горло могучие лапы.
Он вскочил, зажег свечу.
Так он бодрствовал в страхе, что вокруг него бродит нечто, чего ему надо бояться.
Лишь много времени спустя впал он в тревожный, прерывающийся сон, разорванный ощущением страха.
Двенадцать главных суставов в теле человека,
двенадцать яиц кладет самка павлина,
двенадцать месяцев носит верблюдица плод,
двенадцать знаков Зодиака,
двенадцать было апостолов Христа,
двенадцатью звездами увенчана царица небес,
двенадцать ангелов стоят у врат священного города,
двенадцать — божественное число, которым мерят небесное.
Дважды двенадцать колоколов на севильском кафедральном соборе.