Читать «Мы были суворовцами» онлайн - страница 80

И все же один смельчак нашелся. Им был я! Очевидно, сказался мой сценический опыт с юмористическими стихотворениями, когда выходишь на сцену и перед тобой темный зал, в котором сотни устремленных на тебя глаз и настороженная тишина. А у тебя сердце в пятках, в груди противный холодок, и нужно решиться прыгнуть в эту тишину, как с высокой вышки в воду... И я решился, подумав: "Что я, слабак, что ли?" Мысль о том, что Борис Васильевич подумает, что все мы трусы и слабаки, возмущала меня еще больше. А ведь у нас в классе были такие славные, смелые пацаны, как Сашка Кулешов, Митя Стролькин, Мишка Сычев, Витек Судья! И я, закусив губу, решительно поднял руку. Я хотел рассказать все, что прочитал о мальчике каменного века, о его постоянном голоде, страданиях, заботах. Спешил, торопился, рассказывал захлебываясь, иногда возвращался к началу рассказа. Все у меня перепуталось, смешалось в кучу: А Боря внимательно слушал, не перебивая, слегка иронично улыбаясь. И когда я вдруг кончил свой путанный рассказ и остановился, словно споткнулся о что-то невидимое, Боря строго спросил меня: "У вас все?". Я пролепетал смущенно: "Так точно, товарищ капитан!"

- Так-ак, очень плохо, прямо-таки безобразно! Хаотичный рассказ, что за жаргон, что за словечки, откуда вы набрались этой дряни!? Кто вас гонит в шею, вы что, пулемет?

- Ну, все, - мрачно подумал я, - сейчас влепит коляру!

А Изюмский между тем начал анализ моего рассказа: как нужно было его излагать, на что обратить особое внимание, какие детали в рассказе лишние. Голос его был четкий, в словах железная логика, которую не опровергнешь.

И вдруг, я не поверил своим ушам, когда Боря, расчихвостив меня, произнес: "И все же, несмотря на скверное изложение рассказа, ставлю этому молодому человеку оценку "четыре", за смелость!" Я стоял ошарашенный и моргал глазами, а Боря уже выводил своим четким, крупным почерком цифру "4". В классе царило оживление, все шушукались, тихо разговаривали ... Так я в роте получил от грозного Изюмского свою первую хорошую оценку.

К урокам Бориса Васильевича мы тщательно готовились. Ждали мы его и с тревогой и с нетерпением, ибо каждый его урок был захватывающе интересным, как откровение. К тому же его уроки были настоящим экзаменом не только знания его предмета, но и нас, его учеников, нашего "Я", нашей памяти, эрудиции. Он не терпел верхоглядства, уважал смелость мысли, неординарность суждений. С ним можно было поспорить, поразмышлять, "А что, если бы...?" Можно было вызубрить весь раздел и получить "кол", а можно только за одну дату (не из учебника, конечно, а вычитанную из другого источника), за какой-нибудь, на первый взгляд маленький, но очень значительный факт в истории, особенно, если этот факт решал судьбу войны и мира, судьбу народа, да еще был подкреплен четким, логичным выводом, то высший балл. И при этом Изюмский, довольный, потирал руки, серые глаза его из-под стекол пенсне блестели, он улыбался.