Читать «Мы были суворовцами» онлайн - страница 82

На следующий день Борис Васильевич сообщил нам, что проводит у нас свое последнее занятие и что уходит с преподавательской работы и будет заниматься другим делом. Мы молча слушали его, уже зная, что за дело у него в будущем и чем он будет заниматься на гражданке.

В училище давно ходили слухи: Изюмский пишет книгу о жизни нашего училища. Мы ждали его книгу с интересом. Что напишет наш Боря про нас? Какими мы будем в его книге? Кто будет главным героем, кого он выберет за образец, за эталон? Все это нас очень интересовало.

- Прежде, чем начать тему своего последнего урока, - продолжал свою речь Борис Васильевич, - я хочу проверить, как вы выполнили предыдущее задание. Кто хочет мне ответить о войнах? Есть желающие? Нет! Тогда я сам вызову к доске последнего ученика на моем педагогическим поприще.

В классе тишина, все ожидали, кого же Боря удостоит своим вниманием, кому поставит последнюю оценку?

С противным холодком в груди, в смятении я подумал: "Наверное меня. Какой ужас! Я же не знаю этих проклятых цитат! Какой позор, какой стыд, сейчас влепит мне последнему кол!" И мои ожидания оправдались. Изюмский между тем продолжал: "К доске пойдет ..." - долгая пауза. Чем она была заполнена? Может быть, в этот момент перед учителем прошли те несколько лет, когда он учил нас своему предмету, учил нас внимательно рассматривать время, спрессованное в истории нашего Отечества, мира, сквозь призму современности. А может быть, он вспомнил, как несколько лет назад, вот здесь же в этом классе, перед ним стоял пацан и, захлебываясь словами, торопился рассказать о мальчике из каменного века ...

- ... Пойдет суворовец Теренченко! - со значением, отчеканивая фамилию, произнес Изюмский.

Я едва встал на ставшие вдруг ватными ноги и тихо произнес: "Товарищ майор, я только что из госпиталя и этих цитат наизусть не знаю". И в ответ услышал гневное: "Ваша болезнь не дает вам права не учить заданного урока! Ставлю вам единицу, садитесь!" Мешком плюхнувшись на стул, я закрыл лицо руками. Уже ничего не слышал, ни о чем не думал, словно окаменел в своем отчаянии. "Надо же мне, как самому последнему, ... кол! Какая вопиющая несправедливость!". Не слышал, о чем говорил Борис Васильевич, не слышал, как прозвенел электрический звонок на перемену, как все вышли из класса. Очнулся от прикосновения чьей-то руки к моему плечу и поднял голову. Передо мной стоял наш Боря и с едва заметной улыбкой смотрел на меня. Потом произнес: "Ничего, Коля, не огорчайся, я не мог поступить иначе. Верю, что историю ты всю жизнь будешь любить и будешь знать ее хорошо!" Это были последние слова, которые я услышал от него и запомнил на всю жизнь.