Читать «Мы были суворовцами» онлайн - страница 79

6. Изюмский, наш историк и летописец

Мы перешли в третий класс, где начиналось изучение Истории древнего мира, когда к нам пришел преподаватель истории Борис Васильевич Изюмский. Мы давно знали этого офицера, преподававшего историю и логику в старших классах, его строгость, бескомпромиссную требовательность. О великолепном знании им своего предмета ходили легенды. Это был необыкновенный преподаватель. У нас было много хороших, талантливых педагогов, но Борис Васильевич стоял особо. О нем с уважением говорили взрослые, с восхищением и примесью страха старшие ребята, кому он ставил колы. У Бори (так называли его все ребята) почти не было двоек. Были пятерки, четверку он ставил как бы с некоторым сомнением, тройку кривясь, будто давил в журнале клопа. После тройки почти всегда шла единица, которую он ставил решительно, твердо выводя в журнале красивый, крупный кол. И при этом любил говорить свое любимое изречение из Маркса: "Нельзя так серо знать мать-историю!" Обо всем этом мы были наслышаны от старших ребят и заранее с интересом и любопытством ждали прихода нового преподавателя.

В класс вошел высокий шатен, с красивым лбом с залысинами, строгого рисунка носом, в пенсне. Тонкие губы, серые глаза из-под пенсне глядели строго и требовательно. Фигура сухощавая, хрупкая. Он был отнюдь не силачом, как Хованский, и невольно подумалось: "Почему все его боятся?" Звучным, красивым баритоном он поздоровался с нами и велел сесть. Затем провел посписочную проверку класса. Все вставали, называя свою фамилию, имя. Изюмский своим пронизывающим взглядом окидывал встававшего, несколько мгновений разглядывая его. Дошел до середины списка и вдруг четким пронзительным голосом, похожим на крик, скомандовал: "Суворовец Васильев! Встать! Вы почему полезли пальцем в нос? Что вы там откопали, покажите всему классу!". Ошарашенный Васильев стоял столбом, ловя ртом воздух. Поражены были и мы. Как можно было так быстро запомнить свыше двух десятков человек, хотя он знал нас всего несколько минут! В классе стояла гнетущая тишина, невольно подумалось: "Это тебе не добрейший "Пестик", у которого на уроке ботаники можно было заниматься всем, чем угодно. Этот снимет с нас три шкуры!" А Изюмский тем временем делал разнос следующему нарушителю, сидевшему не прямо, положив руки на крышку парты, а подперев подбородок рукою. У Изюмского полагалось сидеть только прямо, на парте не должно быть ничего. Нужно было сидеть и внимательно слушать урок.

Распушив в пух и прах нарушителей, Боря без задержки стал излагать то, что мы будем изучать и что такое история, как наука. А мы, сидя почти по струнке, уныло внимали его речи, думая свои невеселые думы: "Вот так история!" И вдруг Изюмский ни с того ни с сего спросил нас: "Товарищи, может кто из вас читал что-нибудь историческое? Попробуйте рассказать своими словами о прочитанном!" В классе было тихо. А Боря подбадривал: "Ну-ну, смелее, ребята, кто решится на рассказ?". Смелых не находилось. Боря разочарованно улыбаясь, продолжал: "Да-а, значит смелых нет? Что ж, очень жаль!".