Читать «Серебряная подкова» онлайн - страница 195
Джавад Тарджеманов
Мне до смерти надоели одурманенные ученые мужи. Напрасно стал бы я искать у них -понимания подобных высказываний. Тебе же охотно расскажу и другое. Не знаю, понятно ли будет. Но слушай: и ты, и солнце, и царь, и червь - все в мире из одного начала...
- И впрямь на диво сказано, - удивился кучер, - хоть и не все понятно...
Лобачевский улыбнулся:
- Ничего, Иван, придет время - поймешь. В природе много дивных вещей... Я жмею безумное намерение охватить разумом всю Вселенную, от туманных звезд до невидимых первоначал...
Лошади, не слыша понуканий, перешли на ленивый шаг и, казалось, вот-вот совсем остановятся.
Кучер слушал весьма усердно, даже пот выступил у него жа лбу.
- Вы простите меня, барин, я неученый. Это не по моему разуму, - сказал ои со вздохом. - Дела-то божьи, кто их разберет...
Он перекрестился и, повернувшись к лошадям, снова поднял свой кнут:
- Н-ло, милые...
Лобачевский рассеянно глядел ио сторонам. Дорога впереди круто сворачивала вправо. Сжатые лоля и поймы остались позади. Места пошли уже не такие ровные. По левую сторону виднелись торы, покрытые на склонах сосновым лесом. Чуть правее сверкала река, берега которой заросли кустарником. За рекой, уходя к горизонту, чернела свежая пашня.
Палящий зной ослабел, повеяло прохладой. Из-за гор надвигались тучи. Быстро наплывая, вскоре они закрыли солнце, косая полоса дождя соединила вдали помрачневшие небо и землю. Но справа над рекой небо вновь очистилось, и тут же, сквозь гуманную мглу, засверкал пестрый поясок радуги.
Николай Иванович встрепенулся. Радуга всегда радовала его яркими цветами красок. "Лей свет в тьму..." - вспомнил он строку стихотворения Державина, которая запала еще с детства.
"Вот именно: свет - в тьму. До чего ж это хорошо сказано! Только радуга - явление краткое и бесследное, а свет человеку нужен постоянный. Свет науки! Она должна быть всеобъемлющей и доступной каждому..."
Лобачевский посмотрел на кучера, усердно торопившего кнутом лошадей, и снова задумался.
"Да, ничто иное, а математика открыла прямые средства к познанию окружающего. Поэтому переработка основных пунктов в построении геометрии необходима, - размышлял он! - Без ясности и строгости в начальных понятиях нет науки..."
Тут лицо его нахмурилось. Еще весной представил он в совет университета .сочинение, которое озаглавил "Основание геометрии". Оно было невелико, похоже скорее на конспект, но, как полагал он, могло стать важным пособием для гимназистов и студентов. Работа над учебником была мучительной и в конце концов принесла ему большое огорчение. Поводом оказался тот же пятый постулат, или "темное пятно" геометрии. Лобачевский попытался воедино связать все геометрические истины, однако постулат о параллельных, как назло, разделял геометрию на две существенно различные части: первая не зависела от постулата, вторая целиком основывалась на этом постулате [В современной математической литературе совокупность теорем, не опирающихся на пятый постулат, называют абсолютной геометрией. Вторая часть носит название "Собственно Евклидова геометрия"].