Читать «Спевка» онлайн - страница 4
В А Слепцов
Кустодиев что-то заворчал.
- Что-с? Ну-с, опять сначала! помните, что я сказал: говорком, баса, не рубить, не рубить! - кричал регент, когда певчие снова начали "верую".
- Павел Иваныч, что вы рычите? Кого вы хотите испугать? Митька, не гнуси!
"...бога истинна от бога истинна, рожденна, несотворенна..."
- Legato * оттяни! Брось! Бас, расходись! Павел Иваныч, трубой!.. "Им же вся бы-ша-а!.." Что ж вы стали? Ах ты боже мой! Что мне с вами делать? А глядите же, глядите сюда! На мне ничего
__________
* Legato - связно (ит.).
не написано...- кричал регент, отчаянно тыкая пальцем в ноты.
Певчие уныло смотрели на него; вновь поступивший альт, бессмысленно вытаращив свои косые глаза, пугливо приседал и прятался за других. Регент начинал горячиться. В это время кто-то из дискантов дернул другого за ухо, и вследствие этого между ними сейчас же началась ссора.
- Иван Степаныч! - жаловался один из самых задорных, - с Митькой петь нельзя, он все сопит-с.
- Митька!
- Чего изволите?
- Ты что делаешь?
- Я - ничего-с, - отвечал новый альт.
- Я те дам - ничего. Стань сюда! Ты у меня будешь баловаться. О господи! Вот мука-то! Зачем вы сюда ходите? А? Скажите на милость! Хороводы водить - сели девки на лужок? Ах, боже мой! Петька, сыщи трубку!
Регент опять начал ходить по комнате и взъерошивать себе хохол. Дискант бросились за трубкой и по этому случаю опять устроили драку; остальные певчие разбрелись по комнате.
- Полоумный черт! - ворчал про себя шершавый бас, свертывая из нотной бумаги папиросу. - Право, черт. Что выдумает!..
В углу сели два баса и один тощий, чахоточный тенор.
- Я, братцы мои, - говорил один из басов, - нынче четыре службы отмахал. Вот как! В горле даже саднит. Как драл, то есть ни н что не похоже. У вздвиженья у ранней пел; там отошлая к успению: Милость мира еще захватил. Потом позднюю у знаменья да на похоронах апостола читал. К знаменью пресвятыя богородицы очень уж Кузнецов просил. "Приходи, говорит, беспременно: мы дьякона допекаем; пособи!" ну, и допекли же мы его. То есть так мы этого дьякона разожгли - мое почтенье! Он выше, а мы ниже. Он, знаешь ты, старается вонмем повыше взять, чтобы евангелие не с октавы начинать, потому голосишко плохонький, а мы как хватим слава тебе, господи целым тоном вниз, он и сел. "Во время о..." - и подавился. С первого слова задохнулся как есть. А Кузнецов, черт, стоит, богу молится, точно не он; так-то усердно поклоны кладет. Я просто чуть не лопнул со смеху. Батюшка гневается... Боже ты мой! Дьякон после евангелия пришел на клирос и говорит: "ну, уж, говорит, дай срок: я тебе механику подведу". А что он ему сделает? Наплевать.
- Что ж батюшка-то смотрит? - спросил чахоточный тенор.
- А ему что? Он говорит: я, говорит, за этого дьякона никогда заступаться не намерен. Ну, значит, и валяй!
У окна еще одна кучка. Несколько человек обступило одного тенора и расспрашивает его о похоронах.
- Ну, что же, весело было?
- Что и говорить.