Читать «Вложения Второго Порядка» онлайн - страница 143

-- В тот вечер отец читал какую-то книгу... вслух....

-- Про басмачей, про клинок бухарского эмира, - на нём схема была, где сокровища искать.

-- А я не помню... помню только голос...

Зотов замолчал, - из темноты раздался жутковатый звериный вой. Когда он затих, всё ощущалось уже немного иначе.

-- Койот? - спросил Зотов.

-- Наверное, чанчо, - пожал плечами Зотов, встал и вытащил кольт из кобуры.

Но из-за камней, осторожничая шагом, вышла худая дворняга, в генеалогическом древе своём имеющая, видимо, восточно-европейскую ветвь. Псина - зверь, опасалась огня, но... запах жареного мяса...

Зотов спрятал кольт, и швырнул собаке кость побольше. Пёс отскочил, лёг в позу сфинкса и гордо отвернул морду. Но всякая гордость имеет границы...

И было хорошо: потрескивали пожираемые огнём коряги, навалившись на костомаху, урчал пришлый пёс, шуршали в жухлой траве бессонные ветры, на дне ночи шелестели показушные звёзды, - и плыли поднятые дымом ввысь воспоминанья...

Зотов, бывший в последних двух своих прошлых жизнях последовательно птицей кондор и тибетским пастухом, не мог ни оценить всю красоту этой редчайшей мелодии доставшегося на халяву момента.

Не мог ни посмаковать.

Да, - было хорошо.

Но вдруг псина, получившая по рождению возможность, в отличие от людей, видеть вещи такими, какими они являются на самом деле, напряглась, навострила уши, ощерилась, и звонко, - честно отрабатывая кормёжку, - залаяла на стремительно накатывающиеся облако пыли, которое в близи оказалось всего лишь грязным старым внедорожником-пикапом.

За рулём притормозившей машины сидел жгучий латинос с выцветшей банданой на голове. Рядом с ним - его спутница, может, красавица, а может, нет, - её лицо скрывал защитный треугольник когда-то пёстрого платка. В кузове стояли ещё двое - тёмненьких, в широкополых шляпах, с недобрыми лицами, - причём оба с карабинами.

В каждом взгляде четырёх пар горящих мексиканских глаз читался вопрос.

Зотов встал, и во второй раз за ночь вытащил кольт, - дружно, в унисон щёлкнули затворы боевых карабинов.

Но Зотов швырнул оружие на землю и объявил всем присутствующим, вытянув вперёд безоружные руки: "За меня Эдик Хо слово сказал".

В ответ - молчание.

Молчание, как губка, впитывало время.

Молчание вытянуло ночь в тонкую звенящую струну.

Молчание наполнило сердце тревогой, но - не отчаяньем.

"Эдик Хо, - повторил Зотов, - Comprende?"

"Si", - тихо ответил на этот раз вожак и завёл мотор.

Девушка махнула рукой, парни опустили стволы и ночной патруль, безбожно пыля, продолжил свой дозор в иных пределах.

"Теперь ты понял, какое слово имели в виду философы школы стоиков?" - задал риторический вопрос Зотов и поднял свой пистолет. Стряхнув с него пыль, он подошёл к костру и выстрелил в него восемь раз.

И огонь погас.

"Мне туда, - сказал он, махнув в сторону, где железная дорога врезалась в горизонт, потом махнул в сторону дохло мерцающих городских огней, - а тебе туда". Потом присел на корточки, и сказал трущемуся об его ноги псу, потрепав за холку: "А тебе - не знаю куда". Псина, обдав смрадным запахом из пасти, лизнула его шершавой лопатой в нос.