Читать «Вложения Второго Порядка» онлайн - страница 141

Зотов остановился.

Зотов разул глаза и огляделся.

Луна высветила отгадку: трамвайное полотно, которое прежде мирно тянулось, пересыпанное серым щебнем, промеж городского асфальта, оказалось поднятым на высокую насыпь и превратилось в старую заброшенную железную дорогу, по обеим сторонам которой, открылась Зотову пустынная, бесплодная равнина, щедро покрытая слоем лёгкой на подъём пыли и усеянная грубыми камнями, никогда не знавшими ласки морского прибоя.

Вот так вот: паровозная двухколейка... равнина... камни... пыль...

Правда, кое-где в эту пыль были воткнуты вверх щетиной пучки серо-жёлтого сухого безлистого кустарника, усыпанного откровенными шипами. Да ещё: пейзаж местами украшен был огромными - в четыре (а то и выше!) человеческий роста кактусами-кривляками. Уроды уродами, но на их колючках-дрючках обворожительно красиво висели шары - звёзды.

Зотова пробил озноб.

Si, como no?

Да, да - оно: к арматурной сетке, сплетённой из линий, проведённых от звезды к звезде, присобачена была эта мексиканская сельва-мечта, - эта песчанно-бежевая муть, наполненная горькими песнями, слетевшими с высохших губ давно сожжённых трав, - эта ночь-тоска, цвета подлого шороха-предателя, отражённого в осколке из-под джозе куэрво, - эта колкая невидаль, чьи не целованные трещины омыты слезами мескалевого червя, настоянными на палёной шерсти тенеоборотня...

Madre de Dios!

Por que?

Por que?

Зотов хотел развернуться и убежать.

И бежал бы, если бы не удержало его идейно невыдержанное небо - родное небо.

Небо родины...

Из-под этого-то неба уже не убежать.

Да и зачем бежать, когда на небе такие звёзды? К чему, амиго, бежать тебе... как раз сейчас... бежать от себя...

Смотри!

Справа, метрах в ста от дороги, начиналась и тянулась вдоль неё, почти параллельно, до самого горизонта, точнее - до широкой тёмной полосы, где всё сливалось воедино, невысокая каменная гряда. И там, внизу, в тени первых её камней-истуканов, Зотов увидел тревожные всполохи сиротливо дрожащего в этом безлюдье огня.

Нет, не просто огня (сам по себе огонь неинформативен), - но огня костра. Как речь, которая всегда содержит нечто и всегда обращена к кому-то, что бы там не говорил Сорокин, так и костёр - требует ответа.

Зотов, царапая свои новые туфли об щедро рассыпанный щебень, невольно ускоряясь к концу добросовестно крутой насыпи, сбежал с полотна дороги вниз. И едва не упал там, внизу, цепляясь за всякие крючки и петли натуральных МЗП, развёрнутых в пыли каким-то пакостным мексиканским чёртом-фортификатором. И наступил на обглоданный белый череп какой-то крупнорогатой скотины, треснуло...

У костра ждали. В человеке, который поджаривал в плазме огня насажанную на металлический прут тушку небольшого зверя, Зотов без особого удивления узнал себя.

Да, это был он, Зотов, только казался чуть постарше и одет был, хотя тоже во всё чёрное, но кожаное - штаны из уже потёртой чёртовой шкуры и куртка не джинсовая, а что-то вроде косухи и дранная. На ногах - ковбойские сапоги со стоптанными каблуками, на боку на широком ремне, - висел в лоснящейся кобуре старый кольт, рукоятка которого желтела в темноте инкрустированной костяной пластинкой.