Читать «Жаркий июль» онлайн - страница 9

Старик садится на тахту, а я устраиваюсь на стуле за столом. Теперь мне надо разговорить его, чтобы держался непринуждённо, — осматриваюсь вокруг и говорю:

— Удобная квартира, уютная. Дом арсенальский?

Мне не следовало об этом спрашивать, потому что уже знаю, что арсенальский: Микола, шофёр Каштанова, живёт в этом районе, и успел проинформировать меня.

— Арсенальский, — кивает дед, и морщины на его лице разглаживаются. Сразу видно, что воспоминание о заводе ему приятно. — После войны строили, и редко кому давали отдельные квартиры, но нам!.. Ещё мой отец был жив, а он на «Арсенале» с начала века.

— А вы?

— Всю жизнь. Вот ушёл на пенсию.

— Арсенальская династия?

— Стало быть. Хотел, чтобы и Женя. Однако так уж вышло…

— Конструктор — это перспективно.

— Будто на «Арсенале» конструкторы не нужны! — не соглашается со мной старик. — А он — в Алжир, теперь — институт. Скоро на заводе некому будет работать.

— Позовут пенсионеров, — шучу я, но старик не принимает этой шутки.

— А что! — он выпятил грудь. — Мы ещё можем!

— Не надо, — засмеялся я, — отдыхайте, молодых у нас ещё ого-го!

— Легкомыслие одно, — пробормотал он. — Вот и мой Женька… Однако, — забеспокоился, — что-нибудь случилось?

Я не стал успокаивать его. Спросил:

— Ваш сын давно из Алжира?

— С полгода.

— Машину купил на сертификаты?

— Да.

— Новенькая?

— Ещё обкатывает. Три тысячи наездил.

— Уехал двенадцатого июня?

— Утром. В Алушту.

— Скажите, Максим Сидорович, ваш сын часто писал из Алжира?

— Не так уж и часто, одно-два письма в месяц…

— И вас не удивило, что из Алушты не получили ни одного?

— Так то из Алжира, а из Алушты о чем писать?

— Ну, что благополучно доехал, хорошо устроился… Была куда-нибудь путёвка или просто так?

— Нет, дикарём. Женя хотел поездить по Крыму: интересно, знаете, машина новая.

— Какого цвета?

— Белая-белая, как снег.

— А вы просили его писать?

— Наказывал: как приедешь, обязательно напиши.

— В Алуште были у него знакомые или рассчитывал на автостоянку?

— Говорил, там платная стоянка у самого моря. Если не устроится, то в Ялту или в Севастополь.

— Много вещей взял с собой?

— Не очень. Ну, чемодан да ещё магнитофон… Японский у него, — не удержался, чтобы не похвастаться, — там, за границей, купил.

— Никуда не собирался заезжать?

— Говорил: на следующий день — в Крыму.

— А может, девушка?..

— Если бы так… — махнул рукой Максим Сидорович. — Жене уже под тридцать, а не женат. Я ему: так всю жизнь прозеваешь, вон какие по Крещатику шлендрают, а он: успею. Не очень интересовали его девчата.

— А Женя их?

— Почему бы нет? Парень, хотя и помешался на чертежах, собою видный, весь в мать, а она в первых арсенальских красавицах ходила. Рано померла, когда Женя десятый кончал. Не успела и сыном погордиться.

Я подумал: неизвестно, что тяжелее: не успеть погордиться сыном или пережить его, а боль, которую, возможно, узнает этот симпатичный старичок, будет невероятной. Спросил:

— Значит, кроме японского магнитофона, у вашего сына никаких ценных вещей не было?