Читать «Жаркий июль» онлайн - страница 39

Мне стало жаль Коцко, и я сказал как можно мягче:

— Не обвиняйте себя, Галина Микитовна. Впереди у вас долгая жизнь, и все наладится.

Она устало махнула рукой.

— Не будем об этом… Есть какие-то вопросы ко мне? У вас сейчас и так много хлопот, и если уже выбрались ко мне…

— Да, вопросы есть, — подтвердил Дробаха. Это прозвучало слишком по-деловому, но, в конце концов, Ивана Яковлевича можно было понять: следователь прокуратуры — лицо официальное, и в его обязанности не входит утешение. Тем более что Галина Микитовна сама правильно поняла характер нашего посещения. — Первый вопрос: получал ли Пашкевич какие-нибудь письма?

— На мой адрес — нет.

— Приходили ли к нему какие-нибудь люди?

— Ни разу. Кроме Жука. Но о Григории он меня предупредил.

— Как узнал о его приезде?

— Могло прийти письмо на дом культуры или Главпочтамт.

— Не встречали Пашкевича в городе с кем-нибудь?

— Нет.

— Понимаете, Галина Микитовна, нам нужно установить круг людей, с которыми он общался. И ваши показания значат очень много.

— Понимаю, но вряд ли смогу чем-нибудь помочь. Он уходил на работу в полдень и возвращался поздно. Ужинали — и спать. Людей, с которыми общался, ищите в доме культуры.

— Резонно, — согласился Дробаха, — мы так и сделаем. Но у вас есть телефон — никто не звонил Пашкевичу?

— Нет.

— А он сам?

— Иногда. Чаще всего на работу. Хотя… В день моего приезда разговаривал по междугородному телефону.

— Почему так считаете?

— Мы хотели устроить хороший ужин, попрощаться с Григорием, и я пошла в гастроном. Возвращаюсь, а он разговаривает, не слышал, что я вошла, кричит в трубку: «Девушка, не разъединяйте, дайте договорить…» Но ничего не вышло, бросил трубку и тут увидел меня. Немножко смутился, я и спрашиваю: «С кем разговаривал?» — «А-а, говорит, деловой разговор с районом».

— С районом? — переспросил Дробаха, искоса поглядывая на меня. — В день вашего приезда? Тридцатого июня?

— Тридцатого июня, — подтвердила Коцко.

Я без слов понял Дробаху и вышел в ординаторскую.

Позвонил Кольцову и попросил срочно выяснить, с кем разговаривал Пашкевич по междугородному телефону из квартиры Коцко. Вернувшись в кабинет, увидел, как улыбается Дробаха, расспрашивая о подробностях её знакомства с Пашкевичем. От его предыдущей сухости не осталось и следа, глаза светились сочувствием, казалось, он сейчас погладит Коцко по головке. И она, растроганная этой прокурорской доброжелательностью, размякла и отвечала, нисколько не таясь.

Я чуточку позавидовал этому Дробахиному умению расположить человека к себе, хотя, честно говоря, улавливал в его тоне и фальшивые нотки, но я слушал их разговор, так сказать, со стороны, а Галина Микитовна снова переживала историю своей неудачной любви, и ей было не до психологических наблюдений.

— На другой день мы встретились в парке и долго сидели на скамейке, — рассказывала она. — У него был транзистор, слушали музыку, разговаривали, он говорил, что чувствует себя как юноша, у которого в жизни все впереди, ну, который делает первые шаги и счастлив, что в начале этой дороги встретил меня…