Читать «Дневник (1887-1910)» онлайн - страница 90

* На земле нет рая. Разве что кусочки его, разбросанные по свету.

* Дабы облегчить труд читателя, я готов отныне в каждой моей фразе подчеркивать самые важные слова.

30 декабря. Предвестники зимы. Все эти листья, которые каждый вечер сгребают граблями. "А на следующий день все приходится начинать сызнова", сердито говорит садовник. Деревянный петух на колокольне упрямо глядит на север. Погода такая скверная, что нельзя копать картофель.

Сегодня уже стоят голыми те деревни, которые вчера прятались за несколькими жалкими листочками. Один опавший лист открывает весь горизонт.

* - Вы сломали свою палку о его голову.

- Ну, уж вы скажете! У меня в палку вставлен металлический прут.

* Он проделал всю кампанию семидесятого года в качестве поставщика.

* Он дожил бы до ста лет, как и все те, кто умирает в двадцать.

* Упал так несчастливо, что колесо фортуны проехалось по его хребту.

* Живописцы могут, по крайней мере, всегда сослаться на неудачное освещение.

* Я натуралист потому, что люблю натуру, природу; но ведь небеса тоже природа.

* Построить голубятню вокруг голубя.

* Книги исчезли так загадочно, как будто сам автор, считая нас недостойными читать его произведения, отобрал их у нас обратно.

* Жирная добродушная женщина, которая жирно целуется, точно наклеивает почтовые марки.

* Гроза: мы все счастливо избежали ее. Но нет, не все. Трех ласточек загнало ветром и дождем в каминную трубу. И вот они изжарились. Три ласточки, три живых существа, трижды я.

* - Верно, Филипп, вы питаетесь не так хорошо, как я, но подумайте, если бы вам пришлось переваривать все, что перевариваю я.

* Стены провинциальных домов сочатся злобой.

* Подлинное небо то, которое мы видим отраженным в воде.

* Воинский сбор. Сент-Бенен д'Ази. Новые названия улиц, местные жители так их и не читают. У меня отбирают мою подушку. Скука, скука... я согласился бы даже читать статьи Клемансо, Жана Лоррена. Вымокшие, изнуренные солдаты, вместо того чтобы спать на своей соломе, имеют еще мужество гулять по улицам до вечера.

Шатийон-ан-Базуа. В замке, в комнате для прислуги... Какой-то крестьянин сказал мне: "На вид вы очень старый". И удивился, что у меня нет нашивок за первый срок службы. Сегодня утром меня привлек огонь, ярко пылавший на ферме. Хозяйка с великолепными глазами и пышным бюстом дала мне чашку кофе и супу в оловянной миске, из каких едят батраки. Впрочем, это понятно, сейчас мне и положено быть с ними. Все они со мной вступают в беседу. Им запрещено разговаривать только с офицерами. Так как из моего окошка видны чудесные деревья, я нахожу всех очень милыми. И без конца благодарю.

- Вас позовут, сержант, когда вы понадобитесь.

- Спасибо, господин лейтенант.

Сегодня утром я прошел вдоль нашей колонны. Я отдавал честь офицерам, и почти все они отвечали на мое приветствие с каким-то презрением. Наконец я заметил, что две пуговицы у меня не застегнуты.

Я люблю все, вплоть до пения сороки. О, эта потеря чувства самого себя. Достаточно солнца и деревьев, и я забываю жену и детей.

Они орут на солдат - солдаты ведь служат только родине, но они приторно любезны с денщиками, которые чистят им платье.