Читать «Дневник читателя» онлайн - страница 67

Другое дело, что неукоснительно следовать большевистскому эстетическому учению, в конце концов опустившемуся до конфликта между положительным и отличным, были способны только жулики, невежи и дураки. Это обстоятельство и определило его судьбу: советская эпоха не дала ни одного правоверного сочинения, которое имело бы хоть какую-то связь с культурой. Тут, разумеется, нечему удивляться, поскольку работать на заказ умеют одни портные, сапожники да краснодеревщики, и те норовят ублажить свою художественную жилку, то пришив на штаны лишний гульфик, то украсив табуретку резьбой под вологодские кружева; писатель же, носящий в себе дополнительную, по-особому настроенную струну, способен сочинять исходя из своего собственного внутреннего голоса, который, по правде говоря, вовсе и не его. Но тогда, спрашивается, откуда у нас при большевиках взялись чудесные наши песни, самые отрадные за всю историю русской песни, отчего создали блистательные театральные школы Таиров и Мейерхольд, кто разрешил гнуть свое Петрову-Водкину и Дейнеке, по чьему недогляду сложилось художественно вышколенное кино, почему совершенно советские писатели писали не то что бы совершенно, а все-таки ничего?.. Другого объяснения этому феномену не сыскать: хоть враг и силен, а и Бог силен, иначе говоря, русская земля не стоит без таланта, даром что для отечественной государственности он хуже горькой редьки и она при первой возможности норовит стереть его в порошок, а симбиоз политической благонадежности и таланта нередко давал на Руси высокие образцы. Кроме того, даже самая твердолобая и ожесточенная тирания почему-то ничего не может поделать с талантом, точно он существует не во плоти; сутки, по своему дурацкому усмотрению, она может удлинить или укоротить, а, например, поэта она отменить не может. Правда, в ее силах учредить драконовскую цензуру, которая не пропустит ни одного «дурака» в адрес секретаря партийной организации, однако таковая всегда работает в убыток диссидентуре, а никак не литературе, потому что литература живет в шестом измерении, куда цензорам ходу нет. Именно поэтому семидесятилетнее иго социалистического реализма, вроде бы державшего в тисках нашу художественную культуру, оказалось не менее тароватым на превосходные сочинения во всех областях искусства, нежели, например, вольный Серебряный век, который, правда, и Блока дал, но одновременно возвел в перл создания бредни Болеслава Маркевича, рифмованную ипохондрию, краски на кокаине и прочий увеселительный декаданс. А то взять расчудесное наше время: и цензуры нет, и литературы... ну не то чтобы нет, а кто писал при большевиках дельные книги, тот их и пишет, литераторы же из борцов, за свободу ли слова, против ли засилия русоненавистников и масонов, так ничего искрометного и не дали, так нас ничем в радостное изумление и не привели, тем самым обманув утешительную надежду: уж чего-чего, а в столах у наших писателей обязательно что-то есть.