Читать «Дело о пропавшем боге» онлайн - страница 59

Плохо было то, что наместник нарушил право убежища, но еще хуже было то, что крестьяне вообще прибегли к этому праву. Когда оборванный до нитки хозяин согласен загубить урожай — это вам не бунт неимущих лодырей. Уничтожить убежища — это значит уничтожить законные формы выражения недовольства, оставить народу лишь один путь, путь восстания, плодить еретиков… Поэтому-то разорение убежищ оставалось одним из немногих должностных преступлений, караемых беспощадно. Наказывали не святотатца, наказывали человека, разрушившего последние дамбы перед половодьем сект и восстаний.

Шаваш заговорил, едва Нан дочитал бумагу:

— Дело ясное, — сказал Шаваш. — Старый судья поссорился с наместником из-за дочки, и не потому, что боялся отдавать дочь этому похотливому сурку, а потому, что боялся, что Вашхога скоро казнят топором и веревкой, и тогда от этой свадьбы жизнь его треснет! Желая выслужиться в глазах аравана, судья раздобыл бумаги об убежищах, о чем и сообщил аравану в желтом монастыре. Кто-то из клевретов наместника подслушал их разговор, и наместник убил судью, едва поняв, что тот ему изменил! А потом послал человека отыскать бумаги. Бьюсь об заклад, что этим человеком был некто Ишмик, он у наместника за тайного палача…

— То-то и оно, — возразил Нан, — у наместника целый выводок палачей, а судью он, получается, убил сам?

— Да он бы и Парчового Старца зарезал, если бы тот на него пролил суп! Это же сумасшедший человек! Три дня назад его люди ехали в Архадане мимо винной лавки в запретный день; лавочник отказался продать им вина. Так вышибли дверь, лавочника подвесили вверх ногами, сами напились и народу вино силком продавали! По хозяину и слуги!

Нан помолчал.

— Да, — сказал наконец инспектор, — наместник имел повод для убийства человека, — но не для похищения бога.

— Но убийство-то важнее кражи, — возмутился Шаваш. — Какая разница, кто стащил этот подсолнух? Что-то я не припомню вреда государству от подобных краж. Даже когда в столичном храме выдрали все восемь сапфировых глаз старца Бужвы, наше правосудие ненамного ослепло. Ах, господин Нан, если кто-то спер этого Ира для пророческих целей, то он полный дурак, потому что ему лучше было бы ограбить казну уннушикова храма и раздать деньги своим последователям. А если правда, что Ир обидчив, как девица на выданье, так он сам исчез после убийства, и теперь объявится неизвестно когда.

Нан усмехнулся про себя. Шаваш не видел причины отличать Ира от любого другого идола или природного явления, — так подсказывал ему обыкновенный здравый смысл. Только куда-то делся в Харайне здравый смысл: наместник провинции разоряет убежища, дядя его кормит с собственного стола городскую чернь, араван якшается с сектантами… Плохо! Ой, плохо! Вряд ли удастся изобличить сына Ира до Большого Ирова дня. Стало быть, придется убивать человека по одному подозрению; и в монастыре будет трудно объяснить, как это можно убить человека по одному подозрению.