Читать «Ангелы одиночества» онлайн - страница 21

В частности, я думаю о краснокирпичной стене принадлежащей Шеффилдовской Молочной Компании, возле главных путей Лонг-Айлендской Железной Дороги в Ричмонд-Хилле, подле нее колея в глине накатанная за неделю автомобилями рабочих, одна-две одинокие машины воскресных сверхурочников стоят там и сейчас, облака проплывают отражаясь в коричневых лужах, на свалке валяются деревяшки, консервные банки и тряпье, проезжает местная электричка с бледными пустыми лицами Воскресных Путешественников - в предчувствии призрачного дня, когда индустриальная Америка будет покинута и оставлена ржаветь на один долгий Воскресный День забвения.

23

Зеленая горная гусеница с множеством уродливых маленьких ножек живет в своем вересковом мирке, голова ее как бледная прозрачная капля, толстое тело изгибается пытаясь заползти вверх, вися вниз головой как южноамериканский муравьед бессмысленно болтаясь крутясь и шаря вокруг себя в поисках чего-то, затем стремительно кидается наверх как прыгающий на ветку мальчик вытянув тело среди вересковых ветвей и начинает беситься и бросаться на ни в чем неповинную зелень - она и сама-то часть этой зелени, двигающийся ее сок она изгибается, выпрямляется и сует свою башку куда ни попадя - она среди пятнисто тенистых джунглей серых прошлогодних вересковых игл - иногда застывает как удав боа на фотографии безмолвно устремившись ракетою в небеса, змееголово засыпает, потом поворачивается как паста из тюбика когда я дую на нее, готовая быстро вывернуться, молниеносно скрыться, беспрекословно повиноваться приказу таинственных небес лежать тихо, что бы не грозило с них - Сейчас она очень огорчена тем что я на нее дую, втягивает горестно голову в плечи и я отпускаю ее бродить незаметно, притворяться мертвой раз уж ей так угодно - она идет исчезая зигзагами в джунглях, и теперь когда мои глаза находятся на уровне ее зрения я вижу, что и над ней тоже возвышаются свои громадины - плоды вереска и бесконечность над ними, она так же висит вверх ногами и так же цепляется за свою сферу - мы оба безумны.

Я остаюсь сидеть размышляя не станут ли мои путешествия по Побережью в Фриско и Мексику столь же печальными и безумными - но господи-ты-боже-мой, я лучше буду бродить по этому камешку

24

Некоторые из этих моих дней в горах, несмотря на жару, проникнуты чистой и холодной красотой предвещающей октябрь и мою свободу на мексиканском Индейском Плато, где будет еще чище и холодней - О старые мечты мои о горах мексиканского плато, где небеса полнятся облаками похожими на бороды патриархов и чем сам я не Патриарх стоящий в развевающихся одеждах на зеленом холме чистого золота - Лето в Каскадах может припекать в августе но уже чувствуется что Осень близка, особенно в полдень на восточном склоне моей горы, вне палящего солнца, где горный воздух резок и деревья уже начали вянуть в ожидании конца - Теперь я начинаю думать о Первенстве Мира, о шествии футбола через всю Америку (резкие вскрики голоса откуда-то со Среднего Запада по потрескивающему радио) - я думаю о винных полках в лавках вдоль Калифорнийской железной дороги, думаю о гальке лежащей на земле Запада под просторными Осенне-гудящими небесами, думаю об обширных горизонтах, равнинах и завершающей их пустыне поросшей кактусами и сухими мескитами тянущимися вдаль по красному плоскогорью туда где вечно бродят старые мои бродяжьи грезы и откуда доносятся лишь отклики пустоты, протяжной мечте автостопщика и бродяги Западных пространств, сезонных сборщиков урожая спящих в мешках для хлопка и неприхотливо покоящихся под посверкивающими звездами - Ночью Осень намекает о себе сквозь Лето-в-Каскадах, над хребтом горы встает красная Венера и ты думаешь "Кто же станет госпожой моею?" - Все они, туманное мерцание и звенящие насекомые, будут стерты с школьной доски лета и отброшены на восток напористым западным морским ветром и вот тогда-то я разлохмаченный им в последний раз протопаю вниз по тропе, с рюкзаком и прочими делами, распевая снегам и елям, en route к новым приключениям, к новой тоске по приключениям - и тогда все это останется у меня за плечами (и ты) океан слез, бывший жизнью на этой земле, столь древней, что разглядывая свои фотопанорамы окрестностей Пика Одиночества, старых мулов и крепких чалых лошадок 1935 года (на фотографии) за изгородью загона которого больше нет, я изумляюсь что горы в 1935-м выглядели так же (очертания снежных полей Старого Джека остались точь-в-точь такими же, до мельчайших подробностей) как и в 1956-м, так что древность земли поражает меня и я понимаю что они (горы) такие изначально, они выглядели так и в 584 году до нашей эры - как и все остальное, за исключением брызг волн морских - Жизнь наша движима стремлением, так и я стану стремиться куда-то и падать вниз с этой горы полнейшего безупречного знания или полнейшего безупречного незнания восхищенно и невежественно разглядывая метущиеся повсюду проблески сияния