Читать «Иван Вольнов» онлайн - страница 6

Иван был способен часами рассказывать о таких "картинках быта", и слушателю казалось, что этот орловский мужик торопится рассказать о своей жизни всё ужасное и горестное для того, чтоб другим, чужим, ничего не осталось, для того, чтоб перегнать их в изображении страшной жизни деревни, перегнать и лишить их права говорить и писать о том, что он знает лучше их.

- Вам надо писать, Иван Егорович!

- Да, надо бы! Только тут встречается вопрос: как быть с правдой? Всю её как будто стыдно писать, выходит сплошь вопль и жалоба, а - кому жаловаться? Ведь - некому! И - на донос похоже: вот, дескать, какие звери живут на земле! Ну, а если - звери, стало быть - ничего, дави их, это - не грех! Дави...

Вопрос об отношении к правде очень тревожил его и долго мешал ему взяться за работу литератора.

- С правдой я не в ладах, - говорил он, натужно усмехаясь и встряхивая тяжёлой головой. И повторил: - Стыдно писать про неё, и никак не могу понять чего-то... Ненавижу я её, как Клещ в "На дне", а иной раз, любуюсь ею, - кажется, что в ужасе её скрыта какая-то умная сила.

- Этого я у вас - не понимаю.

- Да я и сам не понимаю, - угрюмо сказал он и, помолчав, заговорил снова: - Вот - Бунин, ему - легко, не о своих пишет. Он вышивает золотом по чёрному, ну и - себе приятно и людям удовольствие. И - поучительно: читают люди - думают: "Вот какие черти-звери в Орловской губернии живут! Стоит ли о таких чертях заботиться?" - Иван Бунин был автором, который наиболее увлекал и волновал Вольнова.

- Золотое перо, - говорил он, вздыхая, и, смущаясь тем, что похвалил врага, он добавлял:

- А видно, что лаптей - не носил, сена - не косил, земли - не пахал, шапкой пахарю махал.

И - снова хвалил:

- Замечательный писатель! Вот бы эдак-то научиться! - вздыхал он и, закрыв глаза, встряхивая шапкой спутанных волос, читал на память, точно стихи:

- "О, какая тоска была на этой пустынной, бесконечной дороге, в этой мёртвой деревне, молча стоявшей на краю её, в этих бледных равнинах за нею, в этих жнивьях и копнах на их просторе, в этот синий степной вечер, молчаливый, как могила!"

Особенно понравилась, но и наиболее возмутила его "Деревня" Бунина.

- В печёнки въелась, - сознался он, усмехаясь. - Написал "Суходол", пропел панихиду дворянству, опомнился - "Деревню" написал. Вышло так: мы, дворяне, плохи, ну, а вы - ещё хуже. Отомстил нашим за своих.

Он читал на память почти целые страницы, читал всегда вполголоса и медленно, прислушиваясь к суховатому и строгому звучанию слов бунинской речи. Прочитает и, помолчав, скажет: