Читать «Жизнь Клима Самгина (Часть 3)» онлайн - страница 171

- Ах, знаю, знаю! - сказала она, махнув рукою. - Сгорел старый, гнилой дом, ну - что ж? За это накажут. Мне уже позвонили, что там арестован какой-то солдат и дочь кухарки, - вероятно, эта - остроносая, дерзкая.

И, хлопнув обеими руками по вороху газет на столе, она продолжала быстро, тревожно, с истерическими выкриками:

- Но - что будет делать Россия, которая разваливается, что - скажи? Царь ко всему равнодушен, пишут мне, а другой человек, близкий к высоким сферам, сообщает; царь ненавидит то, что сам же дал, - эту Думу, конституцию и все. Говорят о диктатуре, ты подумай! О диктатуре при самодержавии! Разве это бывало? - Наклонив голову, она смотрела на Самгина исподлобья, очки ее съехали почти на кончик носа, и казалось, что на лице ее две пары разноцветных глаз. - По всем сведениям, в Думу снова и в массе пройдут левые. Этим мы будем обязаны авантюристу Столыпину, который затевает разрушить общину, выделить из деревни сильных мужиков на хутора... Самгин сказал:

- Ты, кажется, сочувствовала этой реформе?

- Нет, - резко сказала она. - То есть - да, сочувствовала, когда не видела ее революционного смысла. Выселить зажиточных из деревни - это значит обессилить деревню и оставить хуторян такими же беззащитными, как помещиков. - Откинулась на спинку кресла и, сняв очки, укоризненно покачала головою, глядя на Самгина темными глазами в кружках воспаленных век.

- Впрочем - я напрасно говорю, я знаю: ты равнодушен ко всему, что не разрушение. Марина сказала о тебе: "Невольный зритель..."

- Вот как? - спросил Самгин, неприятно удивленный. - А - что это значит?

- Это - ужасно, Клим! - воскликнула она, оправляя сетку на голове, и черные драконы с рукавов халата всползли на плечи ее, на щеки. - Подумай: погибает твоя страна, и мы все должны спасать ее, чтобы спасти себя. Столыпин - честолюбец и глуп. Я видела этого человека, - нет, он - не вождь! И вот, глупый человек учит царя! Царя...

Самгин слышал ее крики, но эта женщина, в широком, фантастическом балахоне, уже не существовала для него в комнате, и голос ее доходил издали, точно она говорила по телефону. Он соображал:

"Вот как говорит Марина про меня..."

Он слышал: террористы убили в Петербурге полковника Мина, укротителя Московского восстания, в Интерлакене стреляли в какого-то немца, приняв его за министра Дурново, военно-полевой суд не сокращает количества революционных выступлений анархистов, - женщина в желтом неутомимо и назойливо кричала, - но все, о чем кричала она, произошло в прошлом, при другом Самгине. Тот, вероятно, отнесся бы ко всем этим фактам иначе, а вот этот окончательно не мог думать ни о чем, кроме себя и Марины.

"Невольный зритель? Это - верно, я сам говорил себе это".

Лишь на минуту он вспомнил царя, оловянно серую фигурку маленького человечка, с голубыми глазами и безразлично ласковой улыбкой.

"Равнодушен и ненавидит... Несоединимо. Вернее - презирает. А я ненавижу или презираю?"