Читать «Пионеры на море» онлайн - страница 37

Вот за эту историю кок и дуется на Мишку. Кроме того, вспоминая о том, как Мишка рыдал, прижавшись к нему, в тот душный вечер, Остап уголком своего доброго сердца начинал соглашаться с Чалым, что, и правда, не стоило бы брать ребят на крейсер.

— Какая радость картошку чистить, не их это дело. Эх, старый, старый я дуралей!

— Что вы говорите, дядя Остап?

— Пожалуйста, что я говорю? Подложи, Мишуха, лаврового листа в суп… Гриш! Томат с маслом поджарь, луку, перцу. За плитой следите. Миша, подкинь-ка угольков!

Гришка почесал затылок, и, переминаясь на босых ногах, сказал:

— Дядя Остап! Разрешите нам с Мишкой уйти. Мы с Котенко политграмотой занимаемся. Урок сегодня. Вот… Время для этого мало. По вечерам, когда плиту зальем, до ночи и занимаемся. А вставать-то рано нужно. А раз в неделю кружок. Разрешите нам, дядя Остап, сегодня не работать. Мы вам потом расскажем… чего прошли… а ежели насчет картошки, так мы вам на целую неделю вперед начистим!

Когда Гришка начал говорить, Остап, не поняв его, от изумления выронил нож.

Потом как-то боком подошел к Гришке, растопырив толстые пальцы. Его толстую шею и мясистое лицо залила горячая волна краски. От смущения он не мог говорить. Наконец, сделав немалое усилие над собой, кок выдавил:

— Вообще оно… как это… всегда уходите… это хорошо, политическая грамота нужна во как!.. Без спроса уходите… один справлюсь… На неделю картошка прокиснет, сам я могу на год заготовить… ну…

Кок вытолкал ребят из камбуза. Потом надумал что-то и высунулся из камбуза:

— Эй, сынки! Ох, и карандаши же у меня есть, в Италии брал — сам пишет, сам чинится, сам карандаш подается, — на год с поручательством! Нужно — залезайте в рундук!

За работу Остап принялся с утроенной энергией. Нож мелькал в его руках быстрее, чем всегда. Казалось, что и томат на сковороде торопился, фыркая во все стороны, и сильнее кипел борщ в лагуне.

Улыбаясь и дергая себя за нос, кок рассуждал вслух:

— Как же, пожалуйста… давно занимаются, ишь ты, по вечерам, когда плиту зальем. Ну, и пусть! Какой это дурак сказал, что яйца курицу не учат?

В камбуз забежал краснофлотец. Выпив кружку воды, он незаметно взял луковицу и осмотрелся.

— Остап! А где же хлопцы? Шел мимо — что такое — в камбузе тихо? Дай, думаю, зайду…

Кок смерил любопытного уничтожающим взглядом, выпятив нижнюю губу, заложил на руке один палец:

— На первое — на военных кораблях не ходят, а бегают!

— На второе, — продолжал кок, загнув второй, — что это у вас за привычка, — извиняюсь за вопрошение, — лук воровать? Возьми хоть полмешка. Пожалуйста!

Кок многозначительно сощурился и, изобразив руками какую-то хитроумную комбинацию, важно пробасил:

— На третье — помощники мои проходят курс наук политической политграмоты. Разумеете? А вечером все трое повторяем!

О ЧЕМ ГОВОРИЛ КОМИССАР С ПОВАРЯТАМИ

Комиссар «Коминтерна» редко смеялся. Рот его большой и жесткий, углами, опущенный книзу. Казалось, что кто-то нарисовал вместо губ на лице комиссара широкую букву П и забыл стереть.