Читать «Вкус медной проволоки» онлайн - страница 28
Геннадий Александрович Черкашин
Потом пришли ещё несколько пацанов и сели рядом со мной. Стали заходить взрослые.
Вошёл одноногий дед Тарас-утильщик. У него был маленький ослик и маленькая тележка, и он ездил и собирал утиль. Дед Тарас один поднял гроб, обхватив его двумя руками, словно маленького ребёнка, и понёс к выходу. Его деревянная култышка застучала чаще и громче.
- Словно пух дочка. Кожа да кости остались, - Гроб он поставил на тележку и, взяв ослика под уздцы, пошёл со двора.
Мы пошли следом.
На улице к нам пристроились несколько старушек. Они вытирали слезы уголками косынок.
Все ребята с нашей улицы, с Шестой Бастионной, с Батумской, и с других улиц присоединялась к нам, и, когда мы вышли на шоссейку, которая вела на кладбище, за тележкой с гробом шло около полусотни мальчишек и девчонок.
Мы спускались по шоссе, а навстречу нам поднималась колонна пленных. Когда они приблизились к нам, конвоиры вдруг остановили колонну и развернули немцев лицом к дороге. Теперь мы шли вдоль серо-зеленой стены, но кое-где были чёрные пятна бывших гестаповцев и эсэсовцев. Вес они были высокие и сильные, и по их лицам не было заметно, чтобы они голодали.
Колонна была длинная, Мы долго шли вдоль колонны, потому что наш маленький ослик не торопился, ведь он привык ходить с дедом Тарасом, а одноногий дед быстро ходить не умел. Ему и так сейчас было туговато: шоссе спускалось под гору, и от этого он старался идти мелкими шагами и еще рукой опирался о тележку.
На кладбище у могилы деду помогли снять гроб, и старушки подвели детей прощаться.
Киндер поцеловал мать в лоб, Юрка тоже. Потом Юрка заплакал. Дед Тарас нагнулся пониже, забивая гвозди.
Киндер молчал. Молчал он и когда мы руками бросали нашу белую, как мел, каменистую землю, и она дробно стучала по крышке гроба, и когда насыпали маленький холмик под кипарисами, и когда уходили о кладбища. Короткие неуклюжие тени у ног утюжили пыльную выгоревшую траву. «Траве уже все безразлично, - думал я, глядя себе под ноги, - ей не страшно солнце, потому что солнце, как бы ни палило, никогда не убьёт её корней, и она не ждёт дождя, потому что дождь уже никогда не вернёт ей зелени». Глаза Киндера тоже казались сухими и пыльными.
Я шёл рядом, и мне хотелось сделать ему что-то приятное, как-то утешить его. Но что я мог сказать ему... И вдруг я увидел свои часы. Они были почти как золотые. С чёрным циферблатом и золотыми стрелками. Покрутишь головку - стрелки вертятся. Я поискал глазами Юрку и увидел, как он уже, наверное, всё позабыв, сидел на тележке, дёргал вожжами и понукал ослика деда Тараса. Я снял часы и протянул их Киндеру.
- Возьми, они так нравились Юрке.
Киндер кивнул и положил их в карман. У его дома мы расстались. Мы по очереди пожали ему руку. Мы знали, что больше его не увидим, - на следующий день рано утром их должны были отправить в детский дом под Бахчисарай.
ВОЗВРАЩЕНИЕ ЭСКАДРЫ
Утро 8 ноября было пасмурным. С северной стороны порывами дул ветер, гнал серые волны на каменную стенку Приморского бульвара, пена подлетала высоко, падала на стены бывшей биостанции, где до войны был аквариум, У выхода из пустынной бухты сиротливо чернел маленький вахтенный буксирчик. Над Инкерманом собирались тучи. Казалось, что пойдёт дождь. Поэтому по время переменки мы с Котькой остались в классе доигрывать в морской бой.