Читать «Вкус медной проволоки» онлайн
Геннадий Александрович Черкашин
ПОДАРОК
Маленький чёрный буксирчик, отчаянно сопя, пересёк бухту и скрылся за выступом Приморского бульвара. И снова ни шлюпки, ни катера. Бухта казалась вымершей, а сидящие на рейде чайки были похожи на плавающие комочки ваты. Иногда чайки взлетали и, лениво помахивая крыльями, плавно парили над бухтой. Оттого, что в бухте уже давно не было кораблей, вода стала на редкость прозрачной и чистой, в ней хорошо была видна рыба. Её было легко поймать, чайки толстели и становились, медлительными. Особенно мартыны. Огромные, с черно-белыми крыльями, они презрительно оглядывали нас круглыми поблескивающими глазами. Но сбить их из рогатки никому не удавалось.
Уже второй час я сидел на причале в Артиллерийской бухте, но все ещё не знал, что мне делать. Я уже стал злиться на себя, злиться оттого, что согласился прийти к Борьке на день рождения. «Дурак! Как пить дать дурак, - ругал я себя, глядя, как по дну ползают крабы. - Не мог соврать, что ли? Иду, мол, на рыбалку, и лады. А теперь ну что ему подарить? Что?!»
С Борькой я познакомился совсем недавно. Недели две назад. На Приморском. Какой-то шкет с Корабельной сбил у него с головы тюбетейку, сам же поднял и пошёл дальше, как ни в чем не бывало. «Чего ты, - закричал он, когда я дал ему по шее для начала. - Пошутить нельзя, что ли? Очень мне нужна его тюбетейка...» Вернув» тюбетейку Борьке, он отошёл подальше, показал мне кулак и крикнул:
- Вот только появись на Малаховой, я тебе припомню! Я тебе…
- Пошли, - сказал я Борьке, - Пусть хоть сто лет орет.
- Спасибо... - сказал он и протянул мне руку. - Мы только недавно из Поти, я здесь не знаю ещё никого. Мама будет очень рада, если ты придёшь к нам в гости.
«Чудак какой-то... Мама будет очень рада... Надо же такое сказать», - подумал я и позвал его на нашу улицу, и он пришел уже на следующий день. Мы научили его играть в швайку и крутить монету. Он даже продул Котьке рубль двадцать, но ничего, не заплакал. А вчера он пригласил меня на день рождения.
Со стройки, где работали пленные немцы, донеслись звуки губной гармошки. Потом гармошка смолкла и заработала пила.
К пленным в городе привыкли. Каждый вечер длиннющая серо-зеленая змея уползала по шоссе за кладбище, и каждое утро она возвращалась в город, расчленялась на куски и расползалась по стройкам. Привычно было видеть пленных, привычно было видеть очереди за хлебом, развалины вместо домов, привычно было видеть море, переходящее на горизонте в небо, а где-то там, за горизонтом, лежала жаркая и загадочная Турция.
«Ветер с Турции», - говорили старики. Однажды этот ветер занёс турецких рыбаков. Их фелюгу взяли в шторм ночью под Балаклавой. По городу разнёсся слух, что поймали шпионов.
- А чёрт его знает, - сказал тогда дед Семен. -- Может, неточно, и шпивоны они. А может, и не шпивоны, Завсегда так было, и до революции тоже, что наши баркасы норд-остом заносило до Турции. У Трапезунда аж вылавливали.
Дед Семен вечно торчал на причале. И трезвый, и пьяный. Когда пьяный был, то спал часто прямо на берегу, а рядом на песке валялась рыжая дворняга с чёрной злой пастью по кличке Боцман. К спящему деду Боцман никого не подпускал, а когда дед Семен был трезвый, то Боцмана никто не видел и не слышал, лежал он где-нибудь на солнце, прикрыв глаза и высунув язык.
