Читать «Тайные улицы, странные места» онлайн - страница 85

— Задумался…

— Что? А. Да, извини. Немножко.

Стены расширились и шаги притихли, улетая эхом к провисшей сетке забора, напрочь заплетенной глянцевыми листьями дикого винограда. В глубине огорода загремела цепкой собака, лайнула сонно пару раз и зевнула, клацая зубами.

— За что? — удивилась Женя, — за то, что думаешь? Нет уж, ты думай, думай. Отану понравится.

— О чем? — удивился в ответ Женька, удобнее перехватывая сложенный штатив, — мне ему, что ли, надо пересказать потом?

Девочка покачала головой, улыбаясь. Легкие волосы разлетелись, снова открывая ухо.

— Он просто любит, когда думают. Обо всем.

Женька насупился. Если она спросит, о чем же ты думал, вот прямо сейчас, то придется говорить, что про Ану, про ноги, линейку, и про то, кто красивая, а кто не очень. Или соврать. Поэтому он поспешил спросить, вспоминая слова Отана:

— Переходы. Места переходов, а это что?

Они прошли несколько спящих домов с черными окнами и Женя ступила в такую же черную щель между белеными стенами, исчезла там. Женька перехватил штатив вертикально, шагнул следом, напрягая глаза — разглядеть темноту после желтого с серым фонарного света. Промежуток меж стен был совсем узким, побелка шоркала по локтям, утоптанная земля под ногами поднималась, уводя их в гору. Значит, прикинул Женька, задние стены домов прижаты прямо к склону. И вдруг ему показалось, что стены исчезли, вернее, стали прозрачными, как-то не так, как стекло, а просто он вдруг понял — там, в паре метров, за каменной кладкой, кто-то сейчас спит, дышит, смотря сны. И еще там всякие ковры, чтоб от стенки не тянуло сыростью. Телевизор, столы и разбросанные игрушки. Как будто дом — это тело, а люди в нем — будто живое сердце…Когда люди уходят, дом, наверное, умирает, как человек, если это сердце вынуть. Где-то услышал или прочитал — покинутый дом. Покинутый. А раньше не думал, как это.

Женя впереди уже поднималась по склону, тропа все еще была узкой, теперь по сторонам ее висели проволоки огородных заборов, а впереди — сплошная темнота спящей травы и над ней — еле видные в городском зареве звезды. А он задержался, тронув рукой прохладный беленый угол. Замер, прислушиваясь к себе и к тому, что творится вокруг. Казалось, что все зашевелилось, дыша и открывая тысячи глаз, нет, миллионы, и смотрит. Разглядывает его, тянет пальцы — потрогать. Вся ночь и все, что в ней — от запаха перегретой долгим летом травы до оставленных на ночном асфальтовом пятачке белых цветочных воронок. Казалось, его растаскивает на части, не больно и не страшно, но очень странно, растворяет, как сахар, насыпанный в горячий чай. И он при этом не исчезает, но…