Читать «Тайные улицы, странные места» онлайн - страница 155

Она взяла его руку, потянула ближе к обрыву, выбирая удобное для шагов место.

— Я не знаю. Так сделана, наверное. Или это зеркало. Отражение. Я — то, что доставляет вам радость, и ваша радость отражается во мне. Как зеркала, которые смотрят друг в друга, и уже не поймешь, какой взгляд был первым.

— А Отан? Маистра? Им, получается, на людей совсем наплевать?

В ответ на молчание продолжил, осторожно следуя за девочкой на самый край высокого обрыва:

— Я ж не говорю, что это плохо. Ну ладно, не кинутся помогать, но и вредить же специально не будут. А это уже ж хорошо.

— Отан бы сказал, ты думатель.

— По нему вот не скажешь, что ему наплевать. На меня, например.

Они остановились в метре от края. Женя, потянув его за руку, села на плоский камень. Женька, морщась, пристроил рядом болящую задницу.

— Ему не наплевать на меня, — объяснила она, удобнее устраивая ноги, — и вообще, ты видишь нас как там говорят — через призму своего воображения. Очеловечиваешь. И потому ждешь в ответ человеческого отношения. Когда рядом я, Отан принимает условия. А если он сам… Ты помнишь Моряну.

— Да уж. Помню. — Женька задумчиво смотрел вниз, ища глазами гуляющих по песку.

Не знал, как отнестись к словам. Вроде бы, и обидно. Привычнее, как с Одисеем и всякими героями мифов — ветры, которые помогают или вредят, которые, вроде бы, совсем люди, только могучие и сказочные. Но проверяя, сильна ли обида, вдруг ощутил странное спокойствие. Можно любить, вдруг понял, перебирая в мыслях то, что действительно любит — яркие весенние ветры, тихий вечерний бриз, шальной ветер с запада, несущий в себе мокрый солнечный свет в промежутках туч, и даже злой норд-ост, когда он катит и катит на берег холодные морские пены на высоких гребнях — любить, не требуя в ответ такой же любви, просто радоваться, что оно, вот такое прекрасное, свежее, беспокоящее, оно — есть. И это просто супер.

А еще больший супер (тут он искоса посмотрел на тихую Женю), что все-таки среди этих прекрасных вещей есть та, что отзывается, видит его и знает. Пусть даже он не один в череде тех, с кем ей приходилось общаться. Он — человек, шестнадцать лет назад его вообще не было. А Женя Местечко — была. Нет, была Кай-Соларис-Фейе-Нот. И еще сто имен у нее — человеческих имен, данных в разных местах Земли.

— Ты знаешь, что в Англии есть ветер с именем Кошачий Нос? — вдруг сказала девочка, словно услышав его мысли.

Женька засмеялся.

— Нет. Здорово. Он мокрый?

— И холодный, да. Но еще есть ветер по имени Кошачья Лапа, вот он теплый, и очень ласковый.

— Он — это ты?

— Во мне он тоже есть, — кивнула Женя. И показала рукой вниз, — смотри, они возвращаются.

На границе серебра воды и залитого лунным светом песка двигались черные фигуры. Две высоких, рядом мелькала, вбегая в воду и встряхиваясь, расшвыривая тонкие веера брызг, собака с лохматым хвостом. А впереди важно шел крошечный отсюда Боцман, держа хвостище знаменем.