Читать «Республика попов» онлайн - страница 154

И то, что он сидел тут в одиночестве и ждал в пустой квартире, было как интимная беседа. Он будто разговаривал с Эдит по душам — да и не мог он не говорить сейчас хоть в мыслях с этой красавицей в белом халате. Вот ведь — два раза всего и виделись, а как близки друг другу. С тех пор, как он видел ее в последний раз — ох, как давно это было, будто прошли не месяцы, а годы! — Эдит пополнела, повзрослела. Зрелость ее несла на себе явственный оттенок печали или покорности судьбе. Такая вот печаль бывает в разгар летнего дня. Снова глубокая благодарность охватила Менкину, когда он вспомнил, как она перевязывала его. Откуда взялась в ней эта способность понимать чужое страдание? — Она сама страдает, ответил себе Томаш, страдает от какой-то изнуряющей печали. Ласковую нежность, с какой она ухаживала за ним, Томаш объяснял себе тем, что Эдит в нем видела узника. Потрогал повязку на голове. Повязка была мягкая, нежная под прикосновением пальцев, но делалась в тысячу раз нежнее, когда он касался ее мыслью. Нежность, легшая ему на лоб в виде толстого слоя бинта, конечно, предназначалась всем узникам.

Ах, Томаш, Томаш, а ты-то сразу вообразил, что это все из личной симпатии… Впрочем, тут не без нее! Что ж такого? Он засмеялся. Знал, что нравится женщинам, и порадовался этому сейчас.

Однако, очутившись в жилище женщины, возбуждавшей в нем любопытство, он не мог усидеть в кресле чинным гостем. Встал, прошелся по комнате, рассмотрел каждую вещичку, открыл дверь, заглянул в кухню, потом отворил другую дверь и увидел спальню. Свистнул от удивления: кровати — парные, а на стене — портрет супружеской пары: Эдит и Лашут.

Наконец-то вы доплыли до счастливой гавани, подумал Томаш. А он-то упрекал себя — зачем назвал Лашута, когда из него тащили имена. Лашута он назвал как свидетеля, который мог подтвердить, что в то воскресенье, когда встречали Эдит, Менкина не нес никаких чемоданов на вокзал. Значит, напрасно упрекал себя. И все же ему было удивительно. Что именно? Да, видно, то, что Франё с Эдит устроились так счастливо. Но почему же удивляется он? Верно, потому, что полагал — хотя он вряд ли раздумывал об этом, — что Франё из осторожности не женится на Эдит, что, следовательно, они не живут вместе. А они-то, видите, поженились, перебрались в Братиславу и так славно устроились…

Вскоре пришла Эдит с набитой сеткой. Выложила перед Томашем богатое угощение.

— Это, Менкина, в честь вашего первого дня на свободе, — сказала она с восхищением. — Нет, нет, пусть этот первый день будет праздником! — воскликнула она, когда он упрекнул ее в расточительности. — Менкина, я рада, я так рада, что могу вместе с вами отпраздновать этот день! И к тому же, — тут лицо ее затуманилось, — я хочу поговорить с вами.

— А я — с вами. Где Франё? — выговорилось у Томаша в ответ.

— Тогда не прикидывайтесь, будто вам хочется поговорить именно со мной! Франё в отъезде — он вечно в дороге, но к вечеру должен вернуться. Ах вечно, вечно он разъезжает! — вздохнула Эдит. — Зарабатывает прилично, но я-то вижу, как эта работа его изнуряет. Все на ноги жалуется. Он ведь разъездной агент издательства — с тех пор, как его выпустили…