Читать «Птицы поют на рассвете» онлайн - страница 325

Кирилл не видел ни телеги и спавшего в ней Паши, ни Захарыча; он сидел на пне и, не поворачивая головы, смотрел прямо перед собой, но больше и некуда было смотреть, тьма все еще держалась. Телега, Паша, Захарыч, Кабаний остров, ночь на лесной полянке, Хусто, прикорнувший неподалеку, — это были последние следы той жизни, которую он оставлял. Его охватила слабость, будто остановилось сердце, и он даже почувствовал, что все в нем похолодело. Сознание неотвязно, то погасая на мгновенье, то снова возникая, бередила мысль: «Значит, всё? Врозь пути наши? Я-то уже не солдат…»

А ведь были минуты, когда надежда растворяла все, и колебания, и неуверенность, и беспокойство, и тревоги… Как сказал он Ивашкевичу? А, он сказал, что и битый, и сломленный, он все равно поднимался и шел дальше. «Я и теперь пойду дальше», — сказал. Что ж, это не более, чем слова?.. Он поймал себя на том, что так и не смог разобраться в своем состоянии, все еще не смог. То убеждался, что уже переступил через невозможное и снова нашел себя, что ничего худшего уже не может произойти, и это приносило успокоение, и он был благодарен мысли этой, простой, как трава, как снег на земле, то его охватывало чувство безнадежности и отчаяния, вот как сейчас.

Он задыхался.

— Хусто!.. — позвал.

— Да, камарада.

Слышно было, как Хусто ступил раз, другой.

Кирилл представил себе замкнутое выражение его лица, невидного в темноте.

— Садись, братец.

Хусто опустился на пень рядом с Кириллом.

— Ну вот, Хусто. — Кирилл шевельнулся, должно быть, собирался что-то сказать, но ничего больше произнести не смог.

— Да, камарада, — поспешил Хусто заполнить паузу: он понимал, как тяжело сейчас его бывшему командиру, Кириллу.

— Ну вот, Хусто. Опять расставанье. — В тоне Кирилла скорбная усмешка. — Ничего, братец, не поделаешь. Ты вот пойдешь дальше. Как знать, может, и до Мадрида дойдешь. А мне до Москвы бы добраться…

Он немного помолчал, будто спохватился: надо взять себя в руки.

— Доберусь, конечно, — голос Кирилла прозвучал увереннее. И тут же уныние снова захлестнуло его, и он понял — надо выговориться, надо выговориться, как другому выплакаться, и, возможно, станет легче. — Доберусь, а потом — что?

— А потом… — Хусто участливо улыбнулся, показалось Кириллу. — Потом… хорошо выспаться, камарада, Выспаться! Как это… спокойно, да?.. спокойно ходить по улицам. Как это… не слышать, да?.. не слышать стрельбы. И еще… многое… такое…

Добрый, добрый Хусто уводил его от нерадостных размышлений.

— Конечно, Хусто, что и говорить, совсем не одно и то же: зябнуть в землянке или спать в теплой постели, грызть сухари или есть мягкий хлеб прямо из булочной и все такое, как ты сказал. Ну да же… Но жизнь — не то, Хусто, не это… Даже в моем положении, — произнес Кирилл сокрушенно.