| "You see and hear that they lie," said Ivan Ivanovitch, turning over on the other side, "and they call you a fool for putting up with their lying. You endure insult and humiliation, and dare not openly say that you are on the side of the honest and the free, and you lie and smile yourself; and all that for the sake of a crust of bread, for the sake of a warm comer, for the sake of a wretched little worthless rank in the service. No, one can't go on living like this." | - Видеть и слышать, как лгут, - проговорил Иван Иваныч, поворачиваясь на другой бок, - и тебя же называют дураком за то, что ты терпишь эту ложь; сносить обиды, унижения, не сметь открыто заявить, что ты на стороне честных, свободных людей, и самому лгать, улыбаться, и всё это из-за куска хлеба, из-за теплого угла, из-за какого-нибудь чинишка, которому грош цена, -нет, больше жить так невозможно! |
| "Well, you are off on another tack now, Ivan Ivanovitch," said the schoolmaster. | - Ну, уж это вы из другой оперы, Иван Иваныч, -сказал учитель. |
| But Ivan Ivanovitch kept sighing and turning over from side to side; then he got up, went outside again, and, sitting in the doorway, lighted his pipe. | А Иван Иваныч всё ворочался с боку на бок и вздыхал, а потом встал, опять вышел наружу и, севши у дверей, закурил трубочку. |
