Читать «Литературная Газета 6563 ( № 32-33 2016)» онлайн - страница 75

На канал – нет. Канал – это святое. На него положена жизнь. Как согласиться с тем, что она положена напрасно? Поэтому они неотделимы друг от друга, и каким бы ликом ни оборачивалась к ним судьба, верили до последнего вздоха, что делали великое дело.

Время быстротечно. Не знаю, как сложилась судьба моих собеседников после нашей встречи, живы ли. Кто-то, наверное, уехал к детям в благоустроенные городские квартиры. Кто-то продолжал и продолжает до последнего вздоха жить в пришлюзовых посёлках.

…Евдокия Харитонова приехала на канал не под конвоем – добровольно, к ссыльному отцу. В гражданских правах она ущемлена не была, но лиха тоже хватила. Вспоминает, как в голодные зимы подкармливали их заключённые. Но прошло время, и оказалось, что они живут даже лучше своих бывших односельчан, отнявших у них не только жильё, имущество, землю, но и, казалось бы, жизнь. Да, отец не имел паспорта, так ведь и колхозники его не имели. Отец работал без выходных, так и в колхозе не знали праздников. Отец был невыездным, так и из деревни без денег и паспорта далеко не уедешь. А на канале в ту пору деньги платили исправно, и в магазинах было вдоволь всяких продуктов.

И вот когда дочери подошёл отпуск и она собралась в родной Мценский уезд на Орловщину, отец дал ей червонец и приказал по приезде напоить допьяна того человека, который написал на него донос.

– Приехала я к родному дяде, – рассказывает Евдокия Ивановна, – а он сына в армию отправляет. Дом полон гостей, и тот человек среди них. Думаю, не теперь же отцовский наказ выполнять. Наступила ночь, закончилось угощение, а доносчик требует водки. Дядя говорит: «Самогона могу налить». – «Наливай». А наутро по доносу упекли за самогоноварение в милицию и дядю. И не стала я отцовский наказ выполнять, привезла деньги назад...

Зарубки памяти

В устье речки Муромки наткнулись мы на разрушившиеся постройки бывшего лагеря, лагерную утварь, столбы ограждения с обрывками ржавой колючей проволоки, на берегу брошены волокуша, санки. На Осиновом острове долго ходили вокруг сгнившего и обрушившегося барака для спецпереселенцев, пробуя найти хоть что-то. Нашли старый помятый чайник. На другом острове – оставленный с той поры узкоколейный паровоз. Вообще стоило отойти от канала влево или вправо, как натыкаешься то на кирку, то на тачку. Водолазы, подарившие нам зэковскую пилу, поднятую со дна между 12-м и 11-м шлюзами, рассказывали, что, когда делали реконструкцию 12-го шлюза, нашли человеческий череп с пулевыми отверстиями в затылке.

Я всё пытался найти старые захоронения. Не нашёл. На месте бывшего зэковского кладбища в Сосновце стоял памятник Ленину. На другом кладбище – подстанция. По третьему прошла железнодорожная ветка. На месте четвёртого – сенокос. Там, где было пятое, – дачи. Как ни крути, а выходило, что сам канал и являлся одновременно и уникальным гидротехническим сооружением, и кладбищем, и памятником.