Читать «Литературная Газета 6563 ( № 32-33 2016)» онлайн - страница 74

Жили в бараке все вместе – мужчины и женщины, семейные и холостые, старики и юнцы. Без конвоя, но с охранником и комендантом. Комендант был паскудный, потом он то ли застрелился, то ли повесился. Но паскудами были и свои, из переселенцев, которых назначали нарядчиками. Тех, кто не выполнял норму, закрывали на ночь в холодный карцер, предварительно помыв в бане, и уменьшали пайку. После этого человек быстро угасал. Так умер их земляк Холодилин. Притащился из леса, сел на нары, да так, сидя, и умер.

Потом режим смягчили. Тех, кто выжил, стали посылать на курсы, учить разным профессиям, после чего расселили в пришлюзовых посёлках для обслуживания канала взамен заключённых и гэпэушников.

…Николай Серёгин, уроженец Тамбовщины, после смерти отца уехал со старшим братом в Москву, жил на Плющихе, ходил в 9-ю школу. Когда в 1932 году в стране начали вводить паспортную систему, им предложили из Москвы выехать. Они ослушались. Тогда их забрали. И – туда же, в Верхний Идель, на лесоповал. Позже работал на дамбе, смотрел за уровнем воды и отходящим каналом. Вольно, но без паспорта, без права выезда и выходных.

…Григорий Шакула был тоже из крестьян. Отец с матерью отказались идти в колхоз и за это загремели из тёплой Кубани в холодный Котлас. Осенью привезли, а зимой отец с матерью померли. Григорий ударился в бега. Вернулся на Кубань к сестре, устроился работать в колхоз. Но через две недели его опять забрали и повезли на этот раз в Карелию. У ботинок оторвались подошвы, и зимой ходил он валить лес почти босым. Каждую ночь, вспоминал он, в бараке умирало по три-четыре человека.

Жена тоже из спецпереселенцев, познакомились на 11-м шлюзе. Нарожали пятерых детей. Первая дочь – начальник вахты, большой на канале человек. Вторая – работает на 11-м шлюзе. Сын шоферит. Для них канал – родина и кормилец.

…На 10-м шлюзе познакомился я с Владимиром Огурцовым, который тут с 1935 года. «На нашем узле, – рассказывал он, – работали 13 тысяч человек. Были и беспризорники, и проститутки, и уголовники».

Червонец для доносчика

Зачем же было Роману Дятлову, Николаю Серёгину, Григорию Шакуле и другим старикам, доживавшим свой век в пришлюзовых посёлках, так беспокоиться о канале, который принёс им столько страданий? Я пробовал это понять и не мог. Помогла карельская природа. Все они представились мне вдруг деревьями, пересаженными бездушным селекционером с плодородных чернозёмов на каменистую карельскую почву. Да, многие погибли, другие выросли узловатыми, кривыми. Но выросли. Так за что же им обижаться на те камни, которые их вскормили. Осталась обида на конкретных людей, сломавших их судьбы.