Читать «Молочник Розенкранц» онлайн - страница 3

Труппа насторожилась.

— Простите, кто сидит в вашей телеге? — уточнил Бугаев.

— Тевье. Тевье-молочник. Есть такая прекрасная повесть Шолом-Алейхема.

Все удивленно уставились на Кнута.

— Вы не могли бы повторить фамилию автора? — как можно вежливее попросил Дранов.

— Пожалуйста, — сказал Кнут, — Шолом-Алейхем. Хотя пьесу по его повести написал ваш покорный слуга.

Он слегка приподнялся и отвесил поклон.

— Адольф Абрамович, вы забыли прочитать нам список действующих лиц, — напомнил Бугаев. — Если вас не затруднит…

— Зачитываю! — торжественно произнес Кнут и начал:

Тевье-молочник — молочник.

Голда — его жена.

Хава, Годл, Шпринца, Цейтл, Бейлка — их дочери…

Я не буду рассказывать вам, что творилось с актерами, когда они услышали имена персонажей — сегодня это называется культурный шок, раньше это называлось несколько иначе.

— Берите ваших Голд и Бейлку и катите в свой Израиль! — выкрикнул Бугаев.

А Курдюмов поднялся с места и направился к дверям.

— Я — человек интеллигентный, — сообщил он. — Я из благородного рода. Я не могу себе позволить нецензурные восклицания. Я лучше выйду.

И вышел.

Как бы вы повели себя в такой ситуации, молодой человек?

— Я бы, я бы… — Поляков раскраснелся, замахал руками и опрокинул новое божоле.

— Удивительно, — одобрил Ариэль, — эмоционально… Адольф Кнут ничего не опрокидывал, он предложил им выбор.

— Дорогие друзья, — спокойно произнес он, — единомышленники, если хотите, братья и сестры — я, конечно, могу прихватить Бейлку и Цейтл и укатить с ними в мой Израиль. А сталеваров, бригадиров и заслуженных доярок оставить вам. Может быть, я так и сделаю. Спасибо за совет. Но сначала я хотел вместе с вами поехать в турне на Запад. Я думал на Тевье и его дряхлой лошадке проскакать от Ленинграда до Канберры и обратно. Так что выбирайте.

Зал притих.

Приоткрылась дверь, в нее бочком протиснулся благородный Курдюмов и с виноватой улыбкой уселся на свое место. Дранов достал расческу и начал причесываться.

— Я могу продолжить чтение пьесы? — поинтересовался Кнут.

— Зачем, — удивился Бугаев, — когда и так все ясно? Прекрасная пьеса! Я только не понимаю, почему вы ее нам раньше не предлагали?..

В тот же день Кнут отправился в Министерство культуры — получать разрешение на постановку.

В Министерстве обрадовались. Адольф этого не ожидал.

— Молодец! — сказали ему. — Мы давно уже ждали, когда кто-нибудь предложит подобную пьесу. Мы даже читать не будем! Ставьте ее! Финны — наши друзья!

— Причем тут финны? — не понял Кнут. — Причем тут наши друзья?

— А кто же, по-вашему, Тевье? — удивился замминистра. — Финский молочник! У меня есть приятель — Тевье Кейконен. Он, правда, к молоку никакого отношения не имеет. Он бизнесмен. Может, и вашего Тевье лучше сделать бизнесменом? Это как-то современнее.

— Вы, наверное, путаете имя вашего приятеля, — осторожно произнес Кнут. — Мой Тевье, видите ли, еврей. Так уж получилось.

— А-аа, — понимающе покачал головой замминистра, — это бывает.

Это он взял финское имя для маскировки. Видите ли, дорогой Адольф Абрамович, евреев много веков унижали, преследовали, естественно, незаслуженно, — и они вынуждены были маскироваться. В нашем министерстве есть, например, еврей Петров. Дима Петров. И, представьте себе, неплохой мужик. Да возьмите хотя бы вашу фамилию — Кнут. Ну что в ней еврейского?.. Вспомните, может ваш Тевье все-таки финн?