Читать «Просека» онлайн - страница 92

— А к директору? — спросил я.

— Директор новый. Мы же не знаем его.

— А где наш Икс?

— Его, говорят, в Старый Оскол перевели.

— К Астроному зайдём, — сказал я. — Кобель его жив?

Ребята засмеялись.

— Ты не знаешь про Астронома?

— Нет…

Учитель астрономии хоть и преподавал только в десятом классе, да и то раз в неделю был его урок, в школу приходил ежедневно. От строгого взгляда его редко удавалось увильнуть набедокурившему. Его даже побаивались почему-то учителя, исключая, конечно, завуча, который никого не боялся. На школьных собраниях всегда выступал Астроном.

— Вы металла не плавите, хлеб не вырабатываете, — внушал он ученикам, — и потому должны учиться хорошо…

Он проводил и собрания учителей.

— Учитель — это первейший и главнейший из всех равноправных граждан нашей страны, — говорил он учителям, молодым и старым, и призывал их нести высоко знамя советского педагога.

Живёт Астроном на Речной улице в собственном доме, крытом железом, окружённом плотным забором. Живёт с женой и глухонемой домработницей, которая, говорят, доводится ему дальней родственницей. И вот прошлой весной его обокрали; отравили огромного кобеля и ночью обокрали. Войдя утром во двор, он увидел дохлого кобеля, распахнутые двери сарая. Вбежал в сарай, тотчас выскочил из него и закричал:

— Караул! Милицию, милицию позовите! Корову свели, корову украли!

Соседи прибежали на крик, и кто-то из них обрадовал его, сказал, что корова в огороде бродит. Он выглянул за сарай, корова мирно паслась. Но он вдруг схватился за голову, кинулся опять в сарай, загремел там какими-то вёдрами, жестянками. Потом, покачиваясь, вышел под солнце, постоял молча и пропал в доме. Соседи спокойно разошлись. И в доме, во дворе Астронома наступила тишина.

А совсем недавно стало известно, что у него имелось золото, драгоценности, он хранил их в никуда не годном самоваре, валявшемся среди хлама на чердаке сарая. И кто-то выкрал его богатство.

А между тем предсказание конюха Митюни начинает сбываться. Со стороны птицесовхоза, немного левее, там, где осиновая роща, предостерегающе зашумело. Линия горизонта, образованная лесом, медленно стала подыматься выше и выше, гася звёзды. Будто из-под земли донеслись раскаты грома, напоминающие далёкие разрывы снарядов от «катюш». Но мы ещё на это внимания не обращаем, мы нанесли от пересохшего в начале лета русла протоки сухих водорослей, коряг, палок. Языки пламени взмывают метра на три над землёй. У всех головы вполоборота к огню. Девчата щурятся, улыбаясь. Но вдруг волной ударил прохладный воздух, свалил пламя к земле; девчата вскрикнули, отбежали. Гул леса пронёсся к городу.

— Тревога! Ближе к воде!

— Мальчишки, а в речку ведь нельзя лезть, может убить молнией!

— Не убьёт! Это ты, Лидочка, в своём электротехническом глупостей наслушалась!

В обрыве имеются выемки, вырытые мальчишками. Прячем в них одежду. Горняки сокрушаются о своей форме.

За первой волной прохладного воздуха прокатилась вторая, и затихло. Вдруг посыпались у берега с неба лёгкие и звонкие монетки — первые капли дождя пробежались по реке. Стало совершенно темно. Неожиданно из-за леса вылетела светло-жёлтая стрела, пронзила небосвод. На миг стало светло — и грух, грух, грух — прокатилось над головой, и оглушительным треском рвануло где-то поблизости. Все мы уже по плечи, в воде. Славка и Витька орут, прыгая на месте; с берега скатываются в воду две фигурки, это Игушин и Олечка Икрина. Вода кипит вокруг нас. Девчата взвизгивают, что-то выкрикивают. Тяжёлые капли часто бьют в голову, секут лицо. Я протягиваю руку, трогаю чью-то голову, плечи.