Читать «Просека» онлайн - страница 90

— Говорят, её семья уехала оттуда.

— Почему?

— Не знаю… Кто-то встречал её ещё той осенью, и будто бы она говорила, что у отца там не вышло с работой и они уезжают куда-то.

Ещё когда гуляли по городу, я заметил между нами глазастую девушку в клетчатой коротенькой юбочке. Она то и дело смотрела в мою сторону. Я не знал её, и в то же время в лице её есть что-то знакомое. Она лежит по ту сторону костра и теперь бросает на меня лукавые взгляды. Девчата шепчутся, переглядываются таинственно.

— Не говорите, не говорите, — доносятся слова сквозь шум пламени, потрескивание горящих веток.

Витька лежит справа от меня, чистит шейку рака.

— У меня сейчас практика, — рассказывает он мне, — я в птицесовхозе её прохожу. Директор там оформил меня на зарплату. Я и работать к нему пойду.

— А как болячка?

— Ничего. На солнце только долго не могу быть. А так ничего.

— А матушка?

— Приходи завтра; она такая же. Вечером обязательно приходи. Днём я на работе буду, а вечером посидим у нас. Матушка уже кое-что приготовила!

— Кто это, Витька? — указываю глазами на незнакомку, которая уже курит папироску, запросто втягивает в себя дым и выпускает кольцами. Смотрит в упор на меня, губы, глаза её смеются. Лидочка Сивотина грозит Витьке пальцем. Переворачиваясь на спину, он шепчет:

— Варька Кунцева.

Да, это она!

— Варька, это ты?

Смех. Она живёт на соседней улице, огороды наши рядом. Маленькая, тихая и неприметная, она как-то молча проучилась все школьные годы. Когда я после уроков не шёл сразу домой, отдавал ей учебники, тетради, она уносила их. Огороды наши разделены узкой межой, поросшей пыреем. Как раз возле межи на нашей стороне стоял под акацией деревянный столик, а под ним всегда находился ящик. Она бросала учебники мои в этот ящик. Она часто носила мои книги. Потому и зимой, когда огороды завалены снегом, ножек стола почти не видно, а сам он покрыт снежной шапкой, к нему всегда была протоптана тропинка от её дома. Зимой сумку мою с учебниками она бросала под крышку стола, чтоб мама или отец случайно не увидели сумку. Бывало, я, нисколько не стыдясь, сдирал с её тетрадей задачи, примеры. Хотя ни у одной другой одноклассницы не стал бы списывать. Не позволила б гордость. Я быстро вскочил, перебежал на другую сторону костра, лёг рядом с ней.

— Это ты, Варька? — спросил я, разглядывая вблизи её новые для меня серые глаза, чёрные брови и нежную кожу на щеках.

— Я. Не узнал?

— Нет!

— Конечно: я ведь была не Сухорукова. — В голосе я уловил раздражение, глаза её сердито прищурились. Но она засмеялась, поднялась. — Девчонки, айда купаться!

Я бегу следом за девушками, прыгаю вниз головой с обрыва в темноту. В воздухе пугаюсь: вдруг обрушусь на кого-нибудь из них! Но обходится благополучно. Это место у нас называют Омутом, хотя давно водовороты исчезли. Но здесь глубоко, течение очень слабое. На середине реки я лёг на спину. Небо всё усыпано раскалёнными угольками. Млечный Путь, таинственная небесная дорога, проходит надо мной. Левый берег пологий, за ним деревья городского парка и крыши домов круто изгибают неровной линией горизонт. Кажется, в шестнадцатом веке на месте теперешнего Петровска россияне поставили крепость, чтоб обороняться от набегов крымских татар. Я представил всадников на диких лошадях с луками и стрелами. Мчатся они из степи, влетают в речку, которая, конечно, в те времена была шире, глубже. Поят лошадей, пьют и обливаются водой сами. А из крепости мчится на неосёдланном коне всадник в сторону Курска с вестью о напавших врагах…